Тоска по совершенству? Ну-ну! (с) Ундервуд
Кроссовер с "Пещерой Золотой розы", в незапамятные времена писавшийся на конкурс. Здесь я выкладывала только первые две главы. Теперь целиком и с "визуальными материалами".
Название: Их было двое...
Автор: Stella Lontana
Фандом: Caraibi, "Фантагиро, aka Пещера Золотой розы"
Персонажи: Ферранте, Тарабас и все-все-все
Размер: миди, 5 глав
Рейтинг: G
Категория: джен, с легкими намеками на гет в последних главах
Жанр: кроссовер, приключения, "попаданцы", юмор
Статус: закончен
Саммари: Тарабас встретил Ферранте и что из этого вышло.
Примечание: В тексте имеются отсылки к различным произведениям мировой культуры
читать дальше
Глава 1.
Фантагиро бы непременно вернулась, узнай она, как несчастливы без нее обитатели оставленного ей мира.
Бывший гроза и ужас всех окрестных земель, единоличный властитель не менее бывшей империи Даркена, зять и единственный наследник императора Тогора, никак не желавшего перейти в разряд бывших, а также просто маг и волшебник Тарабас Темный сидел в собственном кабинете, трагически обхватив голову руками. Жест этот, с одной стороны, довольно удачно отражал все эмоции, испытываемые некогда темным магом по отношению к собственной жизни, а с другой – неплохо защищал уши от раскатывающихся по замку воплей Мере.
У Мере резались зубки.
Помимо зубок, от природы Мере достались стоящие ежиком непослушные черные волосы, крепкие кулачки и глазки вразлет. А еще - совершенно непонятное Тарабасу обожание матери. Полностью Мере звали Смеральдой. Имя придумал в порыве вдохновения счастливый отец, после того, как Анжелика отвергла и Фанту, и Гиро, и Джиро. Женщина, что с нее взять!
К своим не вполне уже юным годам, Тарабас успел смириться с мыслью о том, что женщин он не понимал совершенно. Но вот теперь две из них жили на его попечении, превращая замок в некое подобие даркенового пекла. А еще одной, смелой, доброй, и, в отличие от него, все всегда понимающей, в этом мире более не существовало.
Эта мысль была бы невыносимой до того, что хоть ложись и помирай, если бы Тарабас не подозревал, что существовала она в каком-то другом. А потому, пока принц Ромуальдо предавался лирической скорби, выстроив на берегу озера, что за королевским дворцом, монумент-усыпальницу из выделанного умелыми мастерами до тонкости кружева белого камня, темный маг просиживал дни напролет у магического кристалла – и искал.
Годы шли, у Мере резались зубки, монумент объявили первым чудом этого света, у подавшегося в отшельники Ромуальдо отросли косматая грива и борода до колен, а поиски до сих пор не завершались успехом. Тарабас не сдавался, методично просматривая мир за миром. Впрочем, в последние месяцы методичность его дала сбой. Бывший маг, прикипевший к своему кристаллу не менее, чем пожилые дамы в одной из его граней к экранам телевизоров с сериалами, в минуты душевного непокоя все чаще возвращался к одному и тому же миру. В мире этом обнаружилось кое-что интересное. Тарабас нашел двойника.
Чьего, спрашиваете? А теорию магии вы в детстве чем слушали? Ну, не Фантиного же! Своего. Своего двойника, единственного, которого вообще можно обнаружить.
Что значит, еще одного бывшего темного мага? Вот неучи! Двойник, как ему и положено, был неидентичен. Начать с того, что был он до неприличия, по меркам Тарабаса, просто-таки нереально молод. Анжелика к тому же нашла бы его недостаточно импозантным (а Смеральда-старшая – попросту неприглядным), но мужчины и маги редко замечают такие подробности. Главное же – магии в двойнике не было ни на йоту. Зато он был похож на Тарабаса душой и телом, несмотря на чудовищную разницу в возрасте, способностях и положении, тщился достичь схожих идеалов, и с пугающим колдуна упорством наступал на те же грабли.
Полторы недели Тарабас с тоской узнавания наблюдал, как несчастный юноша, будучи неопытен в любовных делах, верит чувствам женщины взбалмошной и капризной, неспособной понять, что есть любовь, но готовой считать себя влюбленной по уши в первое встречное привлекательное лицо. Когда двойник дошел до того, чтоб предложить недостойной руку и сердце, Тарабас, на собственном опыте знавший, что будет дальше, не выдержал и вмешался. Чуть-чуть, вспомнив, чему его мама в детстве учила, подействовал на кудрявую обольстительницу, намекая ей выбрать другой объект.
Выбрала. Стало хуже.
Теперь незадачливый мальчик, так похожий на самого Тарабаса, был влюблен отчаянно и безнадежно в женщину, всей душой любившую другого. Достойного другого. Другого, кстати, тоже было жаль, и поэтому два дня назад Тарабас не выдержал снова. Девку нужно было убирать. И сегодня, поднимаясь в башню, маг опасался, что стало не просто хуже, а совсем хуже.
Совсем хуже пока не стало, но отчетливое ощущение близившейся гадости висело в воздухе. Тарабас вздохнул, отнял руки от головы и решил прокрутить события подопытного мира вперед – лет хотя бы на пятнадцать – убедиться, как там и что.
Громоподобный удар потряс замок до основания.
Воем сирены пронесся по залам плач разбуженной Мере.
- Три, - обреченно прошептал Тарабас, опустил руки, так и не коснувшись кристалла, и застонал.
Анжелика торопливо накинула поверх ночной сорочки парадное кимоно. Плохо разбиравшаяся в темномагических делах мужа, на горьком опыте она уже поняла, что когда стучат _так_, лучше открыть самой. Во-первых, живых слуг стоило экономить. Во-вторых, гость, которому с первых минут оказываешь уважение, напакостит меньше.
Тяжелые створки дверей высотой в три человеческих роста распахнулись бесшумно и молниеносно, точно бежали от смертельной опасности.
- Мама, - пробормотала посеревшая Анжелика, - Вы же померли. Вас же Даркен… того…
Наверху, в башне, Тарабас снова обхватил голову руками и застонал громче.
- Оно и видно, - снизошла до невестки Кселлесия, величаво перешагивая порог. Она была закутана в мантию того ослепительно белого цвета, каким бывает снег на вершинах гор, куда от начала времен не ступала нога человека. Пушистым и девственно чистым облаком рассыпались украшавшие прическу перья. Запястья сжимали браслеты белой финикийской эмали. От всей фигуры, казалось, исходит сияние, - Видно, что ты, детка, так же чужда понятию магии, как мышь амбарная. О, небеса, какой позор для древнего рода.
- Я, - колдунья обвела прихожую тяжелым взглядом и удовлетворенно кивнула своему отражению в парадном зеркале, - как это у нас говорится, прошла некоторую реставрацию. Полное обновление организма. Огонь, вода и… - она вздохнула, - медные трубы.
Кселлесия Белая сделала величественный шаг к лестнице, ведущей в комнаты сына, задержала на зеркале взгляд, заставивший его позеленеть и покрыться рябью, и рассеянно поскребла коготком край золоченой рамы.
- Да… Впрочем, вижу, понятие чистоты тебе так же чуждо. А что там за безвкусица в углу? Ты полагаешь это портьерой?
Грудной уверенный голос Кселлесии и срывающийся, почти плачущий – Анжелики - далеко разносились под сводами замка. Высокая закутанная в плащ фигура отделилась от черного входа и, прижимая к груди узелок с завтраком, направилась к лесу. Глава семьи, бывший темный маг Тарабас Страшный позорно бежал из родного дома, здраво рассудив, что лучше провести день в общении с лягушками и черепашками на любимом озере, чем с возродившейся матушкой и готовой удариться в истерику супругой.
Надо отдать Кселлесии должное, на то, чтобы проинспектировать и раскритиковать парадные залы, комнаты для гостей, подсобные помещения и стряпню пожалованной зятю императором кухарки Лю Цзинь Бамм, ей потребовалось лишь несколько часов. Солнце медленно поднималось над лесом, в углу своей спальни горько плакала обиженная Анжелика, а колдунья так же неторопливо поднималась в башню к сынку.
Окинула кабинет хозяйским взором, сдула пыль с каминной полки, одним движением брови переложила кипы свитков и манускриптов в том беспорядке, который ей нравился больше, и, наконец, подошла к кристаллу. Прислушалась к ауре. Подняла брови. Еще раз прислушалась, нахмурясь, пытаясь разобраться в переплетеньи замыслов, мотивов и идей.
- Да-а, сына, и кто ж, по-твоему, так запросы составляет?
Сосредоточившись, не терпевшая недоделок Кселлесия принялась нанизывать образы и намерения в порядке, который лично ей казался логичным. Фантагиро. Двойник. Миры. Перемещения. Пятнадцать лет.
Вздрогнул и проснулся обнаженный до пояса Тарабас, нежившийся на мягком утреннем солнышке в обнимку с черепахой.
Уронила горшок готовившая яблочное варенье для окрестных детей Фантагиро. Черепки весело заскакали по полу.
Застонал во сне дрыхнувший после вчерашней попойки Злой Рок.
- Допустимая погрешность – не больше двухсот - трехсот миль, - провозгласила Кселлесия, удовлетворенно потерев руки.
И все завертелось.
Глава 2.
Совершенное зло никогда не проходит бесследно. В глубине души ты это знаешь, сколько бы ни пытался отрицать.
С тех времен, когда погиб Ипполито, Ферранте снились странные сны. Во снах черные горы касались вершинами неба, дремучие леса простирались на сотни и тысячи миль, а за скалы цеплялись зловещие замки. В этих снах он сам был тем, кем, должно быть, в глубине души ощущал себя: выкрестом, чернокнижником, исчадием ада. Колдуном.
Солнечный зайчик скользнул по лицу, разгоняя морок сна, а потом сверху обрушился целый водопад соленой воды. Злой Рок приоткрыл глаза, недоумевая, как он умудрился заснуть в полосе прибоя, и в каплях воды рассыпались всеми цветами радуги солнечные брызги. Крики и звон шпаг заставили его подскочить.
Неподалеку шла битва. Поднимая тучи брызг, высокий лохматый парень отбивался сразу от трех круглолицых уродцев. Еще двое точно таких же спешили к нему, высоко задирая голени, чтобы преодолеть сопротивление моря. Злой Рок вырвался из воды смерчем, принимая на свою шпагу клинок одного из нападавших. Это не была его драка, но оставлять одного против пятерых - противоречило самому уставу Берегового братства.
Солнечные лучи разлетелись осколками, один из толстоногих грушевидных нападавших скрылся под водой. Злой Рок обернулся, очертив широкий круг шпагой; лучезарно улыбнулся ему случайный соратник, а на берегу явно спешил на помощь товарищу еще один человек. Взрезая воздух клинком в ожидании нового нападения, Ферранте столкнулся взглядом со вновь прибывшим. Стройный юноша в одежде благопристойного горожанина и со шпагой наизготовку - поймав взгляд Злого Рока, он посерел и начал медленно оседать на песчаную дюну. Лохматый воин обернулся к последнему из нападавших. Еще минута и все было кончено.
Стоя по колено в воде, Злой Рок пытался унять дыхание. Лохматый союзник склонился над юношей, пребывавшем, похоже, в глубоком обмороке.
- Что с ним? - окликнул Ферранте, подходя.
- С ней, - ответил другой, щелчком поправляя невесть откуда взявшуюся шляпу, - Это моя жена. Задержалась - косы обрезала. Ты не знаешь, - он осторожно потрогал бездыханное тело, - в воде могли быть мыши?
Крупные кудри и пестрый костюм делали его похожим не то на Рустана, не то на кого-то еще из собственной команды Злого Рока.
- Ты из чьих будешь? - убирая шпагу, спросил капитан.
- Я? - Ариес хохотнул, - Из своих собственных.
Выражение лица его стремительно переменилось.
- Мазала, нет! Это свой!
Подумать, кто такой Мазала, Злой Рок не успел. Что-то коротко просвистело, послышался крик "Я лечу-у!", и мир погрузился во мрак.
Пришел в себя капитан оттого, что давешний мальчишка-горожанин лез к нему обниматься. Злой Рок успел уже отшатнуться, когда вспомнил объяснения нового знакомого и сообразил, что это - девчонка.
- Тьфу, краб-бья матерь!
- Тарабас! - умилилась девчонка, - Какое счастье, что ты очнулся!
Спросить, _где_ он очнулся, Ферранте, как всегда, не успел. Макушку холодило что-то похожее на компресс, а девчонка продолжала сыпать словами.
- Я так поразилась, увидев тебя на берегу. Я и не ждала встретить еще раз кого-нибудь из наших. Тарабас, ты все-таки меня нашел! Вот видишь, как ты добр и отважен, ты спас не только Ариеса, но и весь наш мир. А Мазала - он не со зла. Тарабас, ты...
- Кто я? - вставил Злой Рок, как видно, не самую удачную фразу.
Девица на миг замолчала, распахнув темные глаза.
- Тарабас, ты… ты не помнишь? Удар был так силен?
В следующие полчаса Ферранте узнал много нового и интересного. Он действительно был чернокнижником и, кажется, некогда ел младенцев на завтрак, но уже успел покаяться и вернуться к истинной вере. Причиной его покаяния стала как раз вот эта вот стриженая горожанка, из любви к которой он, как выяснилось, и оставил грешную жизнь.
Склонив голову набок, Ферранте присмотрелся к душеспасительнице. Девица, конечно, была недурна, порывистостью и искренностью напоминала Малинке, хотя и уступала ей в мягкости и женственности. Но любовь до гроба... А как же Ливия? Ливия...
Девица же, носившая старинное имя Фантагиро, взаимностью ему не ответила, будучи влюбленной в другого. А замуж вышла за третьего: вот этого вот лохматого Ариеса, теперь настороженно посматривающего, как его жена кудахчет вокруг незнакомца. Двое не менее лохматых детей ютились в углу. От одного из них, как понял Злой Рок и прилетел ему в голову треклятый камень.
- Как ты могла? - не сдержался пират. Понимать, как можно крутить любовь с одним, а потом спокойно уйти к другому, он так и не научился. У дивчины, несмотря на весь ее боевой вид, задрожали губы. Ариес насупился.
- Понимаешь, Тарабас, - начала Фантагиро, опустив голову, - Не все в жизни складывается так, как нам мечталось в романтической юности. Ромуальдо остался там, куда мне нет возврата. А тут...
- Кто первый встал, - деловито пояснил Ариес, - того и баба.
Фантагиро возмущенно зашипела на него, но было видно, что она не так сердита, как хочет показать.
- Как нет возврата? - переспросил Злой Рок, - А как я здесь оказался?
- А вот это, мы думали, ты нам расскажешь, - ухмыльнулся хозяин.
- Неужели ты совсем-совсем ничего не помнишь? - жалобно протянула его жена.
Фантагиро считалась принцессой, но дом, в котором жила семья, был, пожалуй, беднее ломбардского особнячка Альбрицци. Румяная девчушка с такими же, как у отца, кудряшками до плеч, взгромоздила на стол кастрюлю вареной картошки.
- Этот мир обречен, - вздохнул Ариес. Определенно похожий на приятелей- пиратов, он нравился Ферранте все больше и больше. - Ты сегодня их видел. Это только лишь пятеро, а на самом деле их орды и орды. Они опустошили уже полпобережья…
- Неудивительно, - горячо вмешался уже знакомый Злому Року Мазала, четырнадцатилетний мальчик с волосами до бедер, - Если в стране только три человека умеют сражаться!
- Ты себя, что ли, включаешь в это число? - рассмеялась Фантагиро, обнимая подростка. Тот вырвался из материнских объятий.
- Нужно научить людей воевать!
- Нужно увести их отсюда, - возразил Ариес. - Кто был крестьянином в двадцати поколениях, воином не станет.
- В моем доме приняли бы их всех, - поддержала его Фантагиро, - Тарабас, если ты знаешь способ нас перенести...
Названный Тарабасом горько покачал головой.
- Я знаю! - подала голос дотоле молчавшая маленькая Эсцела.
- Ты? - хором поразились они.
- Да. Это чудо-трава, она снова растет в старой пещере Астерии. Я бегаю поливать ее из лейки, чтобы не умерла. Я не говорила никому, потому что боялась, что тогда Фантагиро сможет от нас уйти, - девочка захлопала мокрыми ресницами.
Чудо-трава, на взгляд Ферранте, напоминала корнеплод с неприличным названием и потенциала переносить людей куда бы то ни было, казалось бы, не имела. Он изменил мнение, когда презренный овощ заговорил. Вообще именно тогда, когда трава начала разговаривать, Ферранте наконец и поверил: что сон стал явью, что он свихнулся, что он - колдун, что они сейчас всей толпой (а народу в пещеру набилось много) перенесутся неведомо куда, и что за свои грехи, в конце концов, надо платить.
- Желайте давайте! - потребовал мерзкий овощ, и все завертелось.
***
Тарабас с трудом разлепил веки и охнул. Спина его утопала в чем-то мягком. Вокруг же... Колдун единственный раз в жизни сталкивался с подобной безвкусицей, попав по случаю (по случаю чествования героев битвы с Даркеном, разумеется) в королевский дворец и увидав покои принцессы Каролины. Такие же золото, лазурь - и все в жутких розочках. Прямо над ним простирался огромный плафон, на котором высокий обнаженный юноша с выражением праведного гнева на одухотворенном лице отстранял от себя красивую даму. Тарабас выпутал ноги из шелкового одеяла и попытался сесть. В этот миг дверь комнаты отворилась, и не менее красивая, чем на картине, дама появилась на пороге. Короткий вопль потряс воздух.
- Ты?! – по второму кругу завелась дама, отвопивши и наконец присмотревшись к нему, - Да как же ты смеешь?
Рыжие локоны, собранные в некое подобие собачьих ушек яростно подскакивали возле ее щек.
- Тебе не сидится там, где вы там нынче сидите? Ты не понимаешь, что единственный для него мизерный шанс остаться в живых - это не сталкиваться с тобой, пока он здесь? Я знаю, что тебе все равно, а ведь он в сотню раз лучше тебя: умнее, благороднее и добрее!..
Женщина захлебнулась всхлипом и наконец замолчала. Тарабас смотрел на нее. Тщеславие не входило в число многочисленных недостатков бывшего мага, так что он вполне мог допустить, что на свете существуют люди умнее, добрее, благороднее и лучше него. В остальном же он не понимал ничего, включая и то, как и где оказался.
- В конце концов, - перевела дыхание рыжеволосая скандалистка, - Что ты... Что Вы забыли в моей спальне?!
- Мадам! - донесся из-за дверей спальни голос, который мог бы принадлежать камеристке, если б не был отчетливо мужским, - У вас все в порядке?
Под бешеным взглядом хозяйки Тарабас выпутался, наконец, из одеяла, но было поздно. Дверь отворилась. На пороге стоял человек в дорогом камзоле и с выправкой военного и при виде хозяйки комнаты в компании небрежно одетого мужчины кривил губы в сальной усмешке. За его спиной бледный парень в полудоспехе трясущейся рукой указывал на Тарабаса:
- Эт-то он, это Злой Рок, я его помню!
Через миг парней в доспехах в комнате стало как-то уж слишком много.
Глава 3
- Я ненавижу тебя, Злой Рок! - прошипела рыжеволосая мадам Изабелла.
Тарабас неопределенно пожал плечами. Стоило ли сочувствовать неизвестному ему Злому Року, он пока не решил.
Они стояли перед неплотно прикрытой дубовой дверью, из-за которой неслись голоса.
- Он, истинно могу вас уверить… повязали с поличным в самом будуаре мадам де Сен-Люк…
- Где?! – новый голос был устал и надтреснут и, как ни странно, Тарабасу смутно знаком, - О, Боже правый… Хорошо, заводите.
В маленькой комнате было полно людей и тех странных железок, которые – Тарабас знал – использовались ими как оружие, но человек, медленно поднимавшийся из-за стола вполоборота к двери, все равно приковывал взгляды. Пятнадцать лет назад у него не было ни этих первых серебряных нитей, припорошивших виски, ни морщины, страдальчески перерезавшей лоб, ни усталых теней под глазами – и все же Тарабас больше не сомневался в том, куда именно занесли его неясно чьи силы. Он смотрел в глаза чужому прошлому, губернатор же Мартиники посреди необычайного оживления, охватившего его придворных, будто окаменел. На его мгновенно побелевшем лице жили, казалось, только глаза: они изучали лицо бывшего мага с немым вопросом, растерянностью и укором, затем переместились на его спутницу – и наместник Королевства Французского обрел наконец дар речи.
- Вы! – прохрипел он, - Как вы могли? Зная все…
Рыже-ушастая Изабелла Сен-Люк судорожно всхлипнула и разрыдалась.
- Она не знала, - пришел на выручку еще не понимавший до конца смысла разворачивающейся перед ним коллизии Тарабас, - Я сам…
Губернатор дернулся, как от удара, но, как видно, окончательно пришедши в себя, огляделся. За его спиной, выжидательно приоткрыв рот, стояла Общественная Мораль.
- Все вон! – скомандовал губернатор не допускающим возражения тоном, - Шевалье де Мевен может остаться.
Небрежно облокотившийся на резной шкаф человек с хитрющими глазами и зубочисткой в зубах слегка склонил голову. Остальным, правда, приказ пришелся менее по нраву.
- Но, Ваше Превосходительство…
- Господин де Брийе, - в голосе хозяина кабинета зазвучала сталь, - Вы полагаете, я не способен справиться с безоружным мужчиной и плачущей женщиной? Что ж, на случай крайней немощи у меня есть де Мевен и два пистолета. Я просил всех удалиться.
Больше вопросов не было.
Дверь мягко стукнула, закрываясь за последним из ушедших, и бывший маг еще не решил толком, что думать о происходящем, когда… когда губернатор подошел и просто стиснул его в объятиях.
Тарабаса не так часто за всю его длинную жизнь обнимали.
Обалдевший от происходящего и еще не оставивший размышлений, как именно его сюда занесло и что же такое у них тут творится, маг просто стоял столбом. Шевалье де Мевен потупил глаза. Губернатор со вздохом отстранился.
- Возьми, - глухо сказал он, протягивая Тарабасу то, что, как видно, и было одним из двух пистолетов, - Покончим со всем разом.
Мадам де Сен-Люк перестала рыдать и завизжала.
- Вы с ума сошли оба?! Вам другого места не найти, чтоб со всем покончить?!
Как показалось Тарабасу, мадам в принципе не допускала той возможности, что данный конкретный губернатор может ее проигнорировать. Смог. Решительно он начинал нравиться нашему магу все больше.
- Возьми, - повторил губернатор, настойчивее суя в руки Тарабаса деревянную рукоятку. – Убей меня… или мне придется убить тебя. Позволь мне тебя спасти!
Бывший темный колдун потряс головой, надеясь вытрясти на поверхность подходящий ответ.
- Нет, - наконец сказал он, решив разобраться со всем позже, - Мы уйдем отсюда вместе.
Лицо губернатора осветила краткая, неуверенная, но вместе с тем какая-то младенчески счастливая улыбка.
- Но тогда.., - он наконец впихнул в руки мага злополучную рукоять, - тебе придется взять меня в заложники.
- Кхм, - тактично напомнил о себе шевалье де Мевен.
- О! – вновь оживилась мадам Изабелла, - а я могу конвоировать его. Сообщница я Злого Рока или нет?
Появление в приемной грозы Карибов сурового и неустрашимого губернатора Дюбуа под дулом пистолета другой грозы Карибов хитроумного и бессердечного пирата Злого Рока произвело фурор. Остановить их не решились. Провожаемая гробовым молчанием маленькая процессия пересекла приемную, лестницу и два коридора, и лишь в нижнем парадном зале была остановлена внезапной помехой.
Помеха имела готическую наружность, ажурную кованую маску, скрывавшую лицо, и – вот странность-то – еще один заряженный пистолет в правой руке. Уходить с дороги помеха не собиралась.
- Так-так, какая приятная встреча, - мурлыкнул голос, который Тарабас назвал бы замогильным, если б не знал, как звучат в реальности замогильные голоса.
- Ауригемма, прошу вас, с дороги! - не то приказал, не то взмолился губернатор, - Вы не видите, дело серьезное?
- Уж куда серьезней, - мурлыкнуло вновь, и Тарабас с удовлетворением услышал, как за его спиной Изабелла с Мевеном потихоньку пятятся к выходу. И с негодованием – топот кирасирских сапог за ближайшей стеной.
Темная фигура, что с другого конца зала казалась такой маленькой и нестрашной, подняла вытянутую руку с пистолетом на уровень глаз. Пальцы шевельнулись у основания ствола. В следующий миг губернатор кубарем отлетел к правой стене зала, круша изящные мозаичные столики, сам темный маг, пригнувшись под пулей, проскользнул влево, а в дверях зала позади них столпилась заспанная стража. Из свежей выбоины в стене, напротив которой только что находились головы беглецов, цепляясь за ошметки шпалер, с плачущим шорохом высыпалась побелка.
Следующие события слились для Тарабаса в один долгий миг. Фигура в черном рванулась вперед, выдирая из-за пояса второй пистолет. Удачно перекатившийся на ноги темный маг встал ей навстречу – и тут случилось непредвиденное: злосчастный губернатор, с трудом поднимавшийся на ноги у противоположной стены, вдруг с криком «Что же ты делаешь?!» метнулся наперерез между ними.
Хлопнул выстрел - звук его оглушительным громом прокатился под гулкими сводами зала.
Тело губернатора неестественно дернулось, отлетело назад, перехваченное железными руками Тарабаса – и на глазах у полутора дюжин кирасиров пуля, зависшая в воздухе в паре дюймов от незащищенной груди, с тихим стуком шлепнулась на пол. В наступившей абсолютной тишине смачно прозвучало заковыристое ругательство Тарабаса, воззвавшего к силам живой и неживой природы, лукавым бесам и человеческому рассудку.
Нервически всхлипнул губернатор, и маг порадовался, что видит сейчас только его затылок. Заглядывать в глаза смертным после таких экзерсисов он не любил.
- Тихо, - потребовал он, сам не зная, зачем, - Все уже.
Кирасиры, исходя из того, что бывший великий колдун знал о людском мышлении (Курс психологии имени Ее Темнейшества Кселлесии), на ближайшее время были небоеспособны. Фигуре в черном же, как видно, человечья психология была не указ. С утробным воем она выдернула теперь уже шпагу и двинулась занять позицию для ближнего боя. Стесняться Тарабасу уже было нечего, так что та же невидимая преграда, которая ранее остановила пулю, мягко спружинив, впечатала противника в ближайшую стену. Ажурная маска раскололась от удара, открывая спутанные белые волосы и довольно правильное, хотя и украшенное старым шрамом лицо. Тарабас в который уж раз за последние полчаса испытал сильнейшее дежа-вю. Дежа-вю его сидело возле стены, жадно хватая ртом воздух, но правая рука в черной перчатке с прежним упорством пыталась нашарить на полу шпагу.
Темный маг вновь помянул тьму, свет и Фантагиро. Это неожиданно помогло: имя Фантагиро подсказало, что делать.
Удостоверившись, что губернатор способен сам держаться на ногах и не обращая внимания на его протестующий возглас, Тарабас сделал шаг к пораженной противнице. Она трепыхнулась, с яростью сжимая ладонь на рукояти шпаги, зашипела, не то не умея подобрать членораздельные слова, не то будучи не в силах их выговорить, но под пристальным взглядом Тарабаса как-то вмиг сникла.
- Не бойся, - произнес колдун так проникновенно, как только умел. За его спиной кто-то сдавленно охнул, - Разве я тебе враг?
И на всякий случай придержал ее право плечо, уже готовое выбросить вперед руку с клинком.
Первой эмоцией, которую он прочитал на лице собеседницы, было изумление, настолько сильное, что оно перекрыло и поднимавшуюся насмешку и давно кипевшую злость. Потом - недоумение. Потом снова все затопила ярость. Ливия дернула рукой, но оторвать ее от земли не смогла.
Тарабас во всех подробностях восстановил в памяти светлый образ Фантагиро и попросил у него терпения.
- Разве враг? - повторил он.
- Ты - нет, - сдавленно прохрипела Ливия, которую все сильнее вжимали в пол неизвестные человеческой науке семнадцатого века силы, - Он - да.
Глубокий голос ее от потери маски вовсе не стал менее замогильным.
Вот как! Что же, интересно, у них тут произошло? Принципы, заложенные в Тарабаса воспитанием, говорили, что позволь злодейке убить злополучного губернатора – и все проблемы этого мира решатся сами собой. Нечто, зародившееся в его душе после встречи с Фантагиро, утверждало, что ничуть, не решатся.
- Спор нельзя разрешить насилием, - не очень уверенно возвестил он, - а наши руки... ээ...
- Спор – может быть, - прошептала, слабея, его собеседница - Только мы с вами наш спор давно разрешили, в тот день, когда вы - вы двое! - изуродовали мое лицо и разрушили мою жизнь. Мне с тобой не о чем спорить, Ферранте Альбрицци. Я хочу отомстить ему!
Так, губернатора срочно нужно было спасать.
- Месть - плохое дело, - выдал Тарабас на всякий случай еще один аргумент из арсенала принцессы-воительницы, - Нельзя жить одной ненавистью.
- Полагаешь, Альбрицци? - с издевкой прошипела она, - А ты сам жил когда-нибудь так, как жила я?
О силы света, как же Фантагиро это делает?
- У вас обоих была молодость, - продолжала, все более распаляясь, его противница, - в бальных залах дворцов, на полях сражений. А чем была я? Чудовищем? Отверженной? Вы двое отняли у меня все. Ты жил так, Злой Рок?
Тарабас окинул мысленным взором собственное прошлое и, внезапно ужаснувшись, кивнул.
- Да, жил. Без дворцов и без – честных – сражений, в непроглядном мраке грязных пещер. Я был и отверженным, и чудовищем. Но нашелся человек, который смог поверить в меня. Который сказал мне, что, несмотря на мое уродство, я не потерян для мира и для добра, что я могу жить, как человек, не ненавидя себя за это. Я верю в тебя, - имя пришло на память само, - Ливия Корнеро. Мы все верим.
Он оглянулся в поисках подтверждения и без удовольствия отметил, что за его спиной собралось что-то много солдат губернаторской охраны. Но военные пока стояли тихо, и он решил разбираться с проблемами по мере их поступления. По очереди. Его противница тихо всхлипнула, вновь завладевая его вниманием.
- Ты не чудовище, - продолжил он, мягко касаясь изуродованной шрамом щеки. Женщина яростно дернулась и вжалась в стену, - Кто сказал тебе это? Как ты могла такое придумать? Ты добра и прекрасна.
По глазам доброй и прекрасной Ливии Тарабас видел, что ею движет сейчас только одно желание: его прикончить. Было оно теперь даже сильнее, чем желание прикончить губернатора. Ливия же видела перед собою темные, острые, прожигающие душу глаза, наполнявшие ее одновременно ужасом и апатией, и реализовывать свои желания не спешила. Повинуясь колдовской силе этих глаз, она машинально кивнула. Сзади донесся единый вздох нескольких глоток, но Тарабасу некогда было озираться.
- Наши руки, - продолжил он, - не для того нужны, чтобы убивать. Люди созданы для добра и любви, а не затем, чтобы терзать и мучить друг друга.
Жестом, а точнее уверенным нажатием на плечо, он попросил ее бросить шпагу. Окончательно сбитая с толку Ливия повиновалась. По щекам ее текли злые слезы.
- Он говорит, как пророк, - благоговейно прошептал кто-то сзади, и наш маг наконец обернулся. Наступив предварительно на оставленную собеседницей шпагу - на всякий случай. Клинок переломился с тонким печальным хрустом.
Арьергард не радовал. Плотным полукругом позади него стояли около двадцати вооруженных до зубов кирасиров. Почти все они держали шлемы в руках, задумчиво покачивая обнаженными головами. С секунду стороны настороженно рассматривали друг друга. Потом рыжеухая мадам де Сен-Люк, глаза которой нервно перебегали с алебарды на алебарду, шагнула вперед.
- Это мессия! - воскликнула она высоким от напряжения голосом и, воздев тонкие руки, изящно опустилась на колени, - Вознесите хвалу господу!
- Аминь, - с одобрительным рокотом вся неполная двадцатка солдат последовала ее примеру. Через минуту грозная губернаторская стража стояла на коленях вокруг одинокого пирата, закрыв глаза и молитвенно сложив руки.
Тарабас перевел дыхание и вынужденно признал, что кудрявая Изабелла оказывалась не такой уж плохой парой для - чего уж греха таить - взятого им под свое шефство губернатора. Хорошая актриса, отчаянная интриганка - и за свою семью готова драться до последнего. А что истеричка, так долгие годы жизни с Анжеликой убедили мага, что это не столь большой грех.
Словно услышав его мысли, Изабелла приоткрыла глаза и заговорщицки подмигнула. От погруженной в молитвенный экстаз стражи пора было уходить. Тарабас оглядел свое немногочисленное войско и потянул за собой так и стоявшего столбом губернатора. Они успели миновать зал и половину лестничного пролета, когда пронесшееся вслед придушенное «Взять их!» дало понять, что по крайней мере синьорина Корнеро уже успела придти в себя.
И началась сумасшедшая гонка по гулким переходам губернаторского дворца. Коридоры, двери и еще двери – последняя из них глухо хлопнула за спиной, глаза заслезились от неожиданно яркого солнца, и бежавший первым шевалье де Мевен вдруг стал как вкопанный. Похлопав завитыми ресницами, чтобы привыкнуть к свету, Тарабас увидел перед собою длинную шеренгу вооруженной городской стражи. Перед шеренгой лицом к беглецам стоял почтенный седовласый господин в черном, чертами лица до безобразия напоминавший незабвенную Ливию, и улыбался. Изабелла де Сен-Люк птицей метнулась назад, но там – Тарабас кожей чувствовал – уже приближалась погоня. Какие-то полминуты, пока стража снимала мушкеты с плеч, он старательно соображал, что делать. Потом вдали, за площадью, гулко грохнуло, что-то огромное пронеслось по воздуху, и одна из башен губернаторского особняка медленно, как в страшном сне, обвалилась на площадь. Поднялись клубы пыли, и кругом стало слишком много беспорядочно мятущихся людей.
Четверо беглецов короткими бросками перебрались под укрытие надежных стен собора Святого Луи.
- Это опять ты? – с благоговением в голосе спросил губернатор, откашливаясь от удушающей пыли.
Тарабас неопределенно пожал плечами, вглядываясь в небесную синь над океаном. Второе ядро он увидел. Человеку, создававшему его, определенно нельзя было отказать в широте души и размахе фантазии. Просвистев над крышами домов, чудовищный снаряд на мгновение закрыл солнце. А потом на опустевшей площади появились люди в разномастных широких одеждах.
Глава 4
Замок зыбко отражался в воде, опрокинутый в озеро, полусонный, печальный. По туманной глади расходились круги от недавно брошенного камня.
Ферранте отрешенно смотрел на воду, чувствовал он себя препаршиво. Зачарованный мир, в котором пират нечаянно оказался, до бесстыдства напоминал ему родную Италию, вызывая невеселые мысли об отчем доме. Думать о доме Злой Рок не любил до дрожи. Рассеянно, не глядя, он швырнул еще один голыш, волны, торопясь, побежали от опасного места – и рассыпались, столкнувшись с другими волнами, когда тихое «плюх» заглушил взрыв веселого смеха.
- Барышня, я вас прошу… да постойте же!..
Пират поднял голову. Упомянутая барышня – совсем девчонка, не старше пятнадцати лет – бежала вдоль самой кромки прибоя, поднимая фонтанчики брызг. Озерная вода целовала босые ноги и теребила подол богатого платья. Несколько толстопузых слуг в безнадежной борьбе с одышкой остались далеко позади.
Девушка, хохоча, прокричала им что-то, откинула с лица спутанные ветром белокурые пряди, обернулась, увидела капитана – и улыбка ее погасла.
Злой Рок поспешно поднялся на ноги. Когда не знаешь, с кем столкнула тебя судьба, лучше не пренебрегать политесом, тем более что барышня определенно была не из простых.
- Здравствуй, Тарабас, - сказала она резко, неловко одергивая промокшее платье.
Гарпун ему под дых, опять он забыл, кто он такой!
- Мадемуазель… - капитан учтиво склонил голову.
- Ты не помнишь, кто я? - придя к такому выводу, его собеседница заметно повеселела, - Разве я так сильно изменилась, господин маг?
Словно призывая его оценить изменения, девушка со смехом покружилась на месте по щиколотку в воде, обдав его веером брызг и душистым теплом мягких золотистых прядей.
- Или правду говорят, что ты ударился головой?
- Шутить изволите, мадемуазель? - нахмурился Злой Рок.
- Ваше высочество...
- Оставьте меня, - истинно по-королевски отмахнулась от слуги новая знакомая капитана, - Вы не видите, я развлекаю гостя моей названной матери?
Ферранте кивнул про себя, наконец понимая, чьей компании он удостоился: принцесса Смеральда, приемная дочь Ее Величества Фантагиро!
Действительно оказавшаяся владычицей государства дева-воительница все дни после своего возвращения проводила в державных заботах и ворковании над одичавшим бывшим мужем. Нынешний муж злился. Злой Рок скучал. Со старшей принцессой они, как ни странно, увиделись впервые.
- Ваше высочество, - капитан с поклоном предложил руку даме, кудрявой и белокурой, какими рисуют ангелочков в ломбардских часовнях. Догнавшему их дворецкому ничего не оставалось, как направиться следом, шествуя в почтительном отдалении.
- Извини меня, Тарабас, - непоседливая принцесса снова закусила губу, - Я просто хотела тебя повеселить. Глаза у тебя грустные.
- Вы сами изволили заметить, моя принцесса, я ничего не помню. Сложно веселиться, когда не помнишь, как тебя зовут.
- Не скажи, - девушка подняла на него ясный смеющийся взгляд, - иногда так хочется забыть о невыученном уроке по музыке или про то, - она посерьезнела, - что родителей больше нет. Прости. Я говорю не о том.
- Не стоит, - обронил Злой Рок, - У меня тоже нет семьи.
- Я знаю, - потупилась ее высочество, - Фантагиро не нарочно… Впрочем, как это нет? - вдруг встрепенулась она, - Разве ты совсем-совсем не любишь ее?
- Ее?
- Ну, ту, твою жену…
Положительно этот мир был полон сюрпризов.
- М-мою жену?
- Да. Знаешь ли, - принцесса деловито шлепала по прибрежной тине, живое личико ее был на редкость серьезным, - Нам часто хочется того, чего у нас нет. А то, что есть, мы не ценим. А потом утомишься в погоне за несбыточной мечтой, раскроешь руку, а в ладони – лишь мертвая бабочка.
Ферранте вздрогнул, но привычная боль оказалась уже не такой острой, смягченная ласковыми словами не по годам мудрой принцессы. Образ он понял прекрасно.
- Иногда бывает уже слишком поздно, моя госпожа, - возразил он, - бабочка уже умерла.
- Никогда не бывает слишком поздно, Тарабас, - смело парировала она, - Всегда можно еще хоть что-то исправить. Исправив часть зла, ты уже сделаешь его меньшим злом.
Она взмахнула рукой и вокруг указательного пальца закружились два желтых крошечных мотылька.
В той жизни, которую Ферранте помнил, поправлять было уже нечего. Баста. Но в этой новой жизни провидение давало ему шанс. Шанс сделать кого-то, перед кем он был виноват, чуть-чуть счастливее.
- Моя жена? – задумчиво переспросил он, - Мой ребенок?
Тем вечером Ферранте имел с Фантагиро долгий разговор о своих родственниках по разным линиям. Воительница мялась, тянула, и явно жалела его. А потом сказала, что одного его туда не отпустит.
***
В дверном проеме стояла женщина уже немолодая, но, согласно единственному пришедшему в голову Ферранте определению, совершенно роскошная.
- Кселлесия! – радостно выкрикнула из-за его плеча Фантагиро, - Какое счастье, что вы живы!
Шикарная дама выразительно закатила глаза.
- Матушка? – нерешительно попытал счастья сложивший два и два Злой Рок.
Взгляд красивой хозяйки сфокусировался на нем.
- С-сына? - Кселлесия с сомнением подняла бровь и сама же отрицательно покачала головой, - Так. Что вы с ним сде… Кого вы ко мне притащили?! Это кто?!
Фантагиро и ссорившиеся всю дорогу до замка Ромуальдо с Ариесом в замешательстве переглянулись.
- Д-даркен?.. – в ужасе прошептала Фантагиро.
Кселлесия, закинув голову, расхохоталась.
Ферранте потупился:
- Я, честно говоря, сам не вполне уверен.
- Ясно, - отсмеявшись, кивнула величественная хозяйка, - Ну, заходи, мальчик, разберемся.
И облизнула тонкие губы.
Он покорно шагнул навстречу сияющему видению, но принцесса-воительница за его спиной с предостерегающим скрежетом вынула меч, и этот звук вернул капитану разум. Некстати вспомнились старые сказки о лесных ведьмах, что зазывали к себе сынов человеческих, а потом от них оставались одни белые косточки, и то немного.
Ферранте попятился. Леди Кселлесия вновь закатила глаза, окатив честную компанию волной ледяного презрения.
- Ходят здесь табором, - процедила она сквозь зубы, - а потом серебряных вилок не досчитаешься. Ладно уж, все заходите, цирк бродячий!
***
Над Карибским морем висел мертвый штиль, еще таивший в себе тревожное воспоминание о недавней буре. После краткой битвы при Сен-Пьере прошло три дня, за которые выкрашенный лазоревой краской фрегат от души потрепало тропическим штормом, протащило под пушками Кюрасао и, наконец, выкинуло в полосу полного безветрия. Изнуренные непогодой, трое суток работавшие не покладая рук люди получили долгожданную передышку на те краткие часы, пока безделье еще не стало мучительным.
Братья Альбрицци, а вернее, обращенный темный колдун Тарабас и наместник Королевства Французского на островах А.Дюбуа, расположились на палубе. Несмотря на врожденную способность к самолечению, трехдневная качка не прошла для мага даром. Делать не хотелось ничего совершенно. Уютно облокотившись спиной на массивную бочку с яблоками – нововведение, которое, как случайно узнал он позднее, на корабль привнес его двойник и кошмарно не одобрял нынешний капитан – Тарабас лениво наблюдал за губернатором из-под полуопущенных век. Впервые с его появления в этом мире они оставались наедине на время дольшее, чем требовалось для того, чтобы перекинуться парой слов.
Запрокинув голову, Ипполито подставлял лицо последним лучам уходящего солнца. И вся его поза, и легкая полуулыбка выражали крайнее умиротворение. За тонкой переборкой протопал Хвост Дьявола, яростно костеря стоявшие погоды и бездарность команды. Суровый пират, при первой встрече полтора часа сварливо доказывавший Тарабасу, что попасть в плен к властям, а потом сбежать оттуда, прихватив эти власти с собою, мог только полный кретин, располагал к себе, неуловимо напоминая великих королей собственного Тарабасовского мира. Губернатор Мартиники на тех правителей не походил ничуть. Губернатор вообще вызывал неконтролируемое желание защищать его от соблазнов власти, чтобы не покалечился. Из того, что Тарабас понял, наблюдая за мадам Изабеллой, выходило, что подобные желания обуревали не его одного.
Дюбуа, очевидно, почувствовал ход его мыслей, потому что нахмурился, пошевелил бровями и наконец глянул на "братца" в упор.
- Как ты это сделал?
- Что именно? - осторожно уточнил Тарабас. Сколько он ни тренировался общаться с людьми, предугадывать, что они могут спросить в следующий момент, он так и не научился.
- Тебя не берут пули, - с нажимом сказал губернатор, - Я это видел.
- Матушкина защита, - неохотно признался Тарабас и тут же прикусил язык. Матушка, если по-хорошему, у него, точнее у его двойника, с этим губернатором была общая.
- П-примитивный оберег материнской любви, - неуклюже закончил он, - Его не отменишь. Даже если очень достанет.
Глаза у губернатора стали похожими на два блюдца. - Н-ну да, - согласился он тоном уже далеко не безмятежным, - она всегда любила тебя сильнее.
- Не дури, - прибег маг к одному из любимых выражений малышки Смеральды, в который раз зарекаясь обсуждать со смертными тонкости колдовства или собственных отношений с родителями, - Пули, если помнишь, отскакивали от тебя.
Тарабас пошевелил губами, пытаюсь просчитать все последствия, которые могли произвести его слова на собеседника, и на всякий случай предупредил:
- Только не думай, что так всегда будет.
Губернатор с сомнением покачал головой:
- Уже само твое появление для меня было чудом. Ферранте! Столько лет это было мечтой: вновь увидеть тебя, увидеть живым, молить о прощении. С тех самых пор, как я убил Ливию пятнадцать лет назад...
- Ой! – сказал маг, для которого картина мира вдруг обрела четкость и полноту. Магический кристалл встал перед внутренним взором во всем блеске своих переливающихся граней. Картина эта Тарабасу ужасно не нравилась.
Губернатор еще что-то говорил, негромко, но страстно, жаловался, клялся и убеждал. Под это умиротворяющее воркование вновь прикрывший глаза Тарабас лихорадочно соображал, как он, вопреки всем данным Фантагиро обещаниям вновь сумел такое натворить, и что же теперь делать. Будущее представлялось туманным и бесперспективным, прошлое – тоже. Об изменениях уже произошедшей истории Кселлесия в своих лекциях говорила мало и будто бы нехотя. Из всего курса Тарабас запомнил только, что в прошлом нельзя было убивать бабочек – это легко могло привести к краху вселенной. Срочно нужно было с кем-нибудь посоветоваться – но тут Тарабас с горечью вспомнил, что и первый вопрос его насыщенной повестки дня: как выбираться из этого симпатичного, но совершенно непригодного для жизни мира, – до сих пор не решен.
Ипполито смотрел на манящую своей глубиной и неизбывным покоем зеркальную гладь, выстилавшуюся из-под крутых бортов корабля с недобрым для него названием, и говорил, говорил, говорил, все то, о чем молчал все эти слишком долгие годы. С каждым словом, как с дуновением весеннего ветра, тяжесть по крупицам уходила с души. Мать, отец, Ливия, тюрьма, де Жюссак, скитания по Европе, жуткий отблеск костров над Антильским архипелагом – все постепенно отступало, становясь отзвуками страшного сна.
- Ты не бойся, - сказал он, оборачиваясь, - Я добьюсь для тебя прощения. Король мне не откажет. Ферранте, мы снова станем хозяевами нашей земли!
Глухая, не колеблемая даже шорохом ветра тишина была ему ответом. Брата на палубе не было.
***
- Но как же так? – пробормотал Ферранте, неверяще вглядывающийся в глубину магического кристалла, темную и мутную, как плохо настоявшийся ром, - Как же так? Значит, это все было предопределено? Ипполито? Ливия? Все?
Рядом сочувственно вздохнула Фантагиро. Цепко блеснули в полумраке глаза Кселлесии.
Злой Рок с силой двинул кулаком по столешнице, выточенной из какого-то диковинного камня. Жалобно зазвенели серебряные побрякушки, клацнул зубами человеческий череп.
- Значит, вся моя жизнь была результатом вашего произвола?! Вашей ошибки!
- Я, мой мальчик, не ошибаюсь,- жестко сказала женщина в белой мантии, и Ферранте почудилось, что по башне пронесся порыв ледяного ветра, разом остудивший его пыл. Мужчина отпрянул, словно испуганный ребенок.
- Ошибся мой сын, - обычным голосом поправила Кселлесия, с кокетливым видом разглядывая ноготки, - Твой, между прочим, двойник. Талантливые, балбесы… - добавила она со свирепой нежностью, непонятно кого, имея в виду.
- Вся моя жизнь… - тоскливо повторил Ферранте, не смея перечить.
- Ну почему же вся? – Кселлесия взглядом заставила испариться кофейный напиток, к которому вот уже час не решался притронуться принц Ромуальдо, и ловким движением перевернула чашку над ближайшим к Ферранте блюдцем.
- Ты еще жив, досюда добрался, да и на роду тебе… - ведьма с интересом принялась разглядывать выступившие на блюдце кофейные узоры, хмыкнула, приподняла бровь, - И на роду тебе, мальчик, немало написано. Хочешь быть богатым? А счастливым? – она грациозно подняла голову и в упор уставилась ему в глаза, - Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем!
Фантагиро поперхнулась остатками кофе.
- Не советую, - тихо предостерег Ариес, на него единственного, похоже, не действовали здешние чары.
- Нет-нет, - пробормотал Ферранте, с трудом выпутываясь из паутины очарования, - Я бы рад, но мне еще нужно все это исправить.
Кселлесия усмехнулась, окинула его оценивающим взглядом, а быть может, и попыталась скрыть разочарование.
- Все-все? Сильно ты размахнулся, мальчик, не ты все сломал, не тебе и чинить. А впрочем, - она на миг остановилась в задумчивости, что-то прикинула, глядя в кристалл, - нужно вам обоим встретиться и поговорить. Может, что и поймете.
Кселлесия никогда в жизни не помогала смертным. Кселлесия никогда в жизни вообще никому не помогала, своя кровь не в счет. Но мальчишка, так похожий на юного Даркена и так ужасно неприспособленный к невзгодам явно враждебного ему мира, пробуждал в ней давно забытую сентиментальность, а сыну так или иначе требовалось преподать урок. И она подняла руки. Фантагиро заворожено наблюдала, как Кселлесия делает какие-то пассы над хрустальным шаром, и сонно размышляла о том, могут ли намерения колдуньи быть нечисты, или молния два раза в одно место не бьет. Потом ведьма хлопнула в ладоши – и сидевший рядом Тарабас просто растаял в воздухе.
Глава 5
Место было белым, без изъяна, без червоточины. В его белоснежной сияющей пустоте взгляд не мог пропустить корабль. Сорокапушечный фрегат не то покоился на молочной тверди, не то завис в неподвижном эфире в нескольких футах над нею. Палубы его были пусты, голубые борта смотрели в пустоту темными глазницами оружейных люков, с мачт и снастей не раздавалось криков команды. На выдраенной до блеска верхней палубе мертвого корабля стояли два капитана Злых Рока и с немалым подозрением смотрели в глаза друг другу. На одном из них была потрепанная моряцкая куртка, на другом – дорогой шерстяной плащ.
Синхронным движением они подняли правые руки, плавно коснулись указательными пальцами кончиков собственных носов, так же медленно повели руки вперед, навстречу друг другу, - и, ощутив вместо зеркального стекла тепло человеческих пальцев, разом отдернули ладони.
- Так, - выдал наконец тот, что в куртке, - Ну, здравствуй.
Его двойник в плаще обиженно насупил брови, поиграл желваками на высоких скулах и, наконец, очевидно не посчитав собеседника достойным слов, кивнул.
- Ну-ну, - подбодрил его Тарабас, порядком поднаторевший за последнее время в таких разговорах, - Я не враг.
- Да что ты? – запальчиво подхватил брошенную перчатку Ферранте, - Скажешь, это все не по твоей воле? Вина обстоятельств? Может быть, в твоей жизни все так и происходит - но мы, люди, привыкли быть хозяевами своей!
- Что-что? – сколько не пытался, Тарабас так и не смог привыкнуть к присущей людям смелости, значительно больше напоминающей наглость, - Эй ты, хозяин! Ты вообще-то моя креатура.
- Это ты так считаешь! Только я не твое создание! Я человек! У нас есть свои желания, мысли и чувства, а вы воспринимаете нас как игрушки в ваших руках…
Не в силах сдержать себя, капитан отвернулся к фальшборту.
- Ну извини, - тихо промолвил Тарабас ему вслед, - Ты прав, я сделал то, что не должен был. Моя вина велика. Но я сделал это один раз, много лет назад, и намерения мои были добры. Ты не думал, что в той ловушке, куда ты загнал себя, виноваты и твое упрямство и твоя нетерпимость.
- Тебе легко говорить, - рыкнул Ферранте в ответ, - А мой брат…
- Если б твой брат был жив, если б он нашел тебя на островах, чтобы ты сделал?
- Отвернул бы ему башку, чтобы не…
Ферранте с лязгом захлопнул рот, помолчал.
- Да, - признал он нехотя, - в чем-то ты прав.
- Он жив, - великодушно сообщил Тарабас.
- Ты и это можешь?
Тарабас только пожал плечами и подошел к фальшборту. Вокруг было бело, сколько хватало глаз.
- Твоя ма… Леди Кселлесия, - Ферранте счел себя обязанным поделиться информацией в ответ, - посчитала, что нам необходимо объясниться.
- О, так вот это мы где! – Тарабас слегка расслабил напряженные плечи, - Ну, значит, пока не объяснимся – не выберемся. Матушка умеет быть убедительной. Пойдем наружу, я не люблю мертвое дерево. Так что ты имеешь мне рассказать?
- Там же вода! – охнул Злой Рок, видя, как собеседник одним прыжком перемахивает через фальшборт. Однако, свесившись вниз, он обнаружил, что его злосчастный двойник не захлебнулся и даже не переломал себе ноги, несмотря на высоту, но удобно устроился на белой тверди и, похоже, с интересом изучал, из чего она состояла. Немного поколебавшись, Ферранте последовал его примеру. Твердь спружинила под ногами, как мелкий песок на Карибских пляжах.
- Кы-ыш, тысяча чертей! – вызверился Злой Рок, когда то, что он в первый момент принял за гальку, вцепилось в его сапог острой клешней.
Тарабас щелкнул пальцами, крабов разнесло в стороны. Движением брови маг указал пирату на песок рядом с собой, любезно приглашая присесть. Ферранте вспомнил, что от него ждут продолжения выяснения отношений.
- Ты совсем не умеешь ладить с женщинами…
- От кого я это слышу? – усмехнулся маг.
- Нет, правда. Твоя жена…
Маг помрачнел, приготовившись слушать. Тень корабля, повинуясь движениям невидимого здесь светила, медленно ползла в их сторону.
...
- Ты инфантилен.
- Ты тоже!
- Ну, это-то понятно, раз уж мы двойники. Но именно ты склонен убегать от проблем и винить других в своих неприятностях.
Ферранте дернулся было опровергнуть эту клевету, но вовремя вспомнил, что каждый новый спор продлевает их пребывание в этом странном месте.
Корабельная тень, достигнув своего максимума, потихоньку ползла назад.
...
- Что еще?
- У меня все.
- Ты исчерпал список претензий? – изумился Тарабас, - Так быстро?
Ферранте зыркнул на него, но скорее уже по привычке, нежели от души.
- И у меня все, - продолжил маг, - А тогда почему мы все еще здесь?
Он растянулся на теплом песке, уставившись в ясное, белое, так и не пожелавшее потемнеть небо.
- Что мы еще не решили?
Тень корабля замерла неподалеку от них, рваная причудливая тень, неровные очертания укрепленной на носу статуи.
- Корабль! – Ферранте неожиданно вскочил на ноги.
- Что – корабль? – Тарабас поднял голову, но махина фрегата, казалось, не собиралась ни двигаться, ни заваливаться на них.
- Я теперь не хочу, чтобы мой корабль продолжал носить это имя.
- А, - Тарабас сел, потирая подбородок, - Ну, это легко.
Он быстро направил указательный палец на статую, сверкнула молния, чугунные буквы названия на борту корабля сменили свои очертания, а фигура белокурой женщины в лазурном платье вдруг сменилась фигурой похожей на мальчика брюнетки с короткими волосами, задорной улыбкой и мечом в поднятой руке.
- Неплохо, - признал Ферранте.
-Тогда почему мы еще здесь?
- Понимаешь, - нерешительно пояснил пират, - Так мог бы выглядеть твой корабль. Для моего, видно, требуется что-то другое.
- Верно, - маг снова погладил подбородок.
В следующие полчаса коротковолосая брюнетка сменилась длинноволосой брюнеткой с раскосыми глазами, длинноволосой брюнеткой с церемониальной прической и в шелковом кимоно, светской дамой с рыжими «ушками» и весьма надменным выражением лица, и даже женщиной в простом, но изящном платье, со счастливым лицом прижимавшей к груди двух младенцев.
Крабы бродили по границе очерченного магом круга, зловеще пощелкивая клешнями.
- Ну ты уж определись как-нибудь, - Тарабас отер пот с лица, - А то нас тут и съедят.
- Знаю! – сказал Ферранте неожиданно упавшим голосом.
- Да? – маг обернулся, с интересом посмотрел на него, поднял бровь и присвистнул, - Ты уверен?
- Д-да.
Тарабас пожал плечами и вновь поднял руку.
- Подожди! А если… Ну, сейчас я вернусь… Что если все снова пойдет не так?
- Хочешь сказать, если ты вдруг передумаешь? Не бойся, теперь я знаю, где тебя искать. Теперь я вряд ли это когда забуду.
Тарабас поднял руку, сверкнула молния, и все рассеялось, как дым.
***
Волны мерно разбегались от высоких бортов, словно символ того, что все в мире идет своим чередом.
Капитан Злой Рок оторвал взгляд от воды, обернулся, будто страшась, и расплылся в улыбке, увидев брата.
Ипполито смотрел на него, будто ждал подвоха. Следовало многое сказать, но слов не находилось.
- Знаешь, я столько глупостей натворил…
Брат резко выдохнул:
- Ты... ты настоящий?.. Не казни себя, мы оба были молоды и глупы!
Обнялись. Слов больше не было нужно. Заходящее солнце скользнуло мягким и теплым лучом по их лицам, пробежалось по снастям корабля, озарило статую прекрасной светловолосой женщины, украшавшую нос, и напоследок ярким бликом отразилось от кормы, там, где в окружении положенных завитушек новым металлом сияли буквы: «Леди Кселлесия».
Название: Их было двое...
Автор: Stella Lontana
Фандом: Caraibi, "Фантагиро, aka Пещера Золотой розы"
Персонажи: Ферранте, Тарабас и все-все-все
Размер: миди, 5 глав
Рейтинг: G
Категория: джен, с легкими намеками на гет в последних главах
Жанр: кроссовер, приключения, "попаданцы", юмор
Статус: закончен
Саммари: Тарабас встретил Ферранте и что из этого вышло.
Примечание: В тексте имеются отсылки к различным произведениям мировой культуры
читать дальше
Глава 1.
Фантагиро бы непременно вернулась, узнай она, как несчастливы без нее обитатели оставленного ей мира.
Бывший гроза и ужас всех окрестных земель, единоличный властитель не менее бывшей империи Даркена, зять и единственный наследник императора Тогора, никак не желавшего перейти в разряд бывших, а также просто маг и волшебник Тарабас Темный сидел в собственном кабинете, трагически обхватив голову руками. Жест этот, с одной стороны, довольно удачно отражал все эмоции, испытываемые некогда темным магом по отношению к собственной жизни, а с другой – неплохо защищал уши от раскатывающихся по замку воплей Мере.
У Мере резались зубки.
Помимо зубок, от природы Мере достались стоящие ежиком непослушные черные волосы, крепкие кулачки и глазки вразлет. А еще - совершенно непонятное Тарабасу обожание матери. Полностью Мере звали Смеральдой. Имя придумал в порыве вдохновения счастливый отец, после того, как Анжелика отвергла и Фанту, и Гиро, и Джиро. Женщина, что с нее взять!
К своим не вполне уже юным годам, Тарабас успел смириться с мыслью о том, что женщин он не понимал совершенно. Но вот теперь две из них жили на его попечении, превращая замок в некое подобие даркенового пекла. А еще одной, смелой, доброй, и, в отличие от него, все всегда понимающей, в этом мире более не существовало.
Эта мысль была бы невыносимой до того, что хоть ложись и помирай, если бы Тарабас не подозревал, что существовала она в каком-то другом. А потому, пока принц Ромуальдо предавался лирической скорби, выстроив на берегу озера, что за королевским дворцом, монумент-усыпальницу из выделанного умелыми мастерами до тонкости кружева белого камня, темный маг просиживал дни напролет у магического кристалла – и искал.
Годы шли, у Мере резались зубки, монумент объявили первым чудом этого света, у подавшегося в отшельники Ромуальдо отросли косматая грива и борода до колен, а поиски до сих пор не завершались успехом. Тарабас не сдавался, методично просматривая мир за миром. Впрочем, в последние месяцы методичность его дала сбой. Бывший маг, прикипевший к своему кристаллу не менее, чем пожилые дамы в одной из его граней к экранам телевизоров с сериалами, в минуты душевного непокоя все чаще возвращался к одному и тому же миру. В мире этом обнаружилось кое-что интересное. Тарабас нашел двойника.
Чьего, спрашиваете? А теорию магии вы в детстве чем слушали? Ну, не Фантиного же! Своего. Своего двойника, единственного, которого вообще можно обнаружить.
Что значит, еще одного бывшего темного мага? Вот неучи! Двойник, как ему и положено, был неидентичен. Начать с того, что был он до неприличия, по меркам Тарабаса, просто-таки нереально молод. Анжелика к тому же нашла бы его недостаточно импозантным (а Смеральда-старшая – попросту неприглядным), но мужчины и маги редко замечают такие подробности. Главное же – магии в двойнике не было ни на йоту. Зато он был похож на Тарабаса душой и телом, несмотря на чудовищную разницу в возрасте, способностях и положении, тщился достичь схожих идеалов, и с пугающим колдуна упорством наступал на те же грабли.
Полторы недели Тарабас с тоской узнавания наблюдал, как несчастный юноша, будучи неопытен в любовных делах, верит чувствам женщины взбалмошной и капризной, неспособной понять, что есть любовь, но готовой считать себя влюбленной по уши в первое встречное привлекательное лицо. Когда двойник дошел до того, чтоб предложить недостойной руку и сердце, Тарабас, на собственном опыте знавший, что будет дальше, не выдержал и вмешался. Чуть-чуть, вспомнив, чему его мама в детстве учила, подействовал на кудрявую обольстительницу, намекая ей выбрать другой объект.
Выбрала. Стало хуже.
Теперь незадачливый мальчик, так похожий на самого Тарабаса, был влюблен отчаянно и безнадежно в женщину, всей душой любившую другого. Достойного другого. Другого, кстати, тоже было жаль, и поэтому два дня назад Тарабас не выдержал снова. Девку нужно было убирать. И сегодня, поднимаясь в башню, маг опасался, что стало не просто хуже, а совсем хуже.
Совсем хуже пока не стало, но отчетливое ощущение близившейся гадости висело в воздухе. Тарабас вздохнул, отнял руки от головы и решил прокрутить события подопытного мира вперед – лет хотя бы на пятнадцать – убедиться, как там и что.
Громоподобный удар потряс замок до основания.
Воем сирены пронесся по залам плач разбуженной Мере.
- Три, - обреченно прошептал Тарабас, опустил руки, так и не коснувшись кристалла, и застонал.
Анжелика торопливо накинула поверх ночной сорочки парадное кимоно. Плохо разбиравшаяся в темномагических делах мужа, на горьком опыте она уже поняла, что когда стучат _так_, лучше открыть самой. Во-первых, живых слуг стоило экономить. Во-вторых, гость, которому с первых минут оказываешь уважение, напакостит меньше.
Тяжелые створки дверей высотой в три человеческих роста распахнулись бесшумно и молниеносно, точно бежали от смертельной опасности.
- Мама, - пробормотала посеревшая Анжелика, - Вы же померли. Вас же Даркен… того…
Наверху, в башне, Тарабас снова обхватил голову руками и застонал громче.
- Оно и видно, - снизошла до невестки Кселлесия, величаво перешагивая порог. Она была закутана в мантию того ослепительно белого цвета, каким бывает снег на вершинах гор, куда от начала времен не ступала нога человека. Пушистым и девственно чистым облаком рассыпались украшавшие прическу перья. Запястья сжимали браслеты белой финикийской эмали. От всей фигуры, казалось, исходит сияние, - Видно, что ты, детка, так же чужда понятию магии, как мышь амбарная. О, небеса, какой позор для древнего рода.
- Я, - колдунья обвела прихожую тяжелым взглядом и удовлетворенно кивнула своему отражению в парадном зеркале, - как это у нас говорится, прошла некоторую реставрацию. Полное обновление организма. Огонь, вода и… - она вздохнула, - медные трубы.
Кселлесия Белая сделала величественный шаг к лестнице, ведущей в комнаты сына, задержала на зеркале взгляд, заставивший его позеленеть и покрыться рябью, и рассеянно поскребла коготком край золоченой рамы.
- Да… Впрочем, вижу, понятие чистоты тебе так же чуждо. А что там за безвкусица в углу? Ты полагаешь это портьерой?
Грудной уверенный голос Кселлесии и срывающийся, почти плачущий – Анжелики - далеко разносились под сводами замка. Высокая закутанная в плащ фигура отделилась от черного входа и, прижимая к груди узелок с завтраком, направилась к лесу. Глава семьи, бывший темный маг Тарабас Страшный позорно бежал из родного дома, здраво рассудив, что лучше провести день в общении с лягушками и черепашками на любимом озере, чем с возродившейся матушкой и готовой удариться в истерику супругой.
Надо отдать Кселлесии должное, на то, чтобы проинспектировать и раскритиковать парадные залы, комнаты для гостей, подсобные помещения и стряпню пожалованной зятю императором кухарки Лю Цзинь Бамм, ей потребовалось лишь несколько часов. Солнце медленно поднималось над лесом, в углу своей спальни горько плакала обиженная Анжелика, а колдунья так же неторопливо поднималась в башню к сынку.
Окинула кабинет хозяйским взором, сдула пыль с каминной полки, одним движением брови переложила кипы свитков и манускриптов в том беспорядке, который ей нравился больше, и, наконец, подошла к кристаллу. Прислушалась к ауре. Подняла брови. Еще раз прислушалась, нахмурясь, пытаясь разобраться в переплетеньи замыслов, мотивов и идей.
- Да-а, сына, и кто ж, по-твоему, так запросы составляет?
Сосредоточившись, не терпевшая недоделок Кселлесия принялась нанизывать образы и намерения в порядке, который лично ей казался логичным. Фантагиро. Двойник. Миры. Перемещения. Пятнадцать лет.
Вздрогнул и проснулся обнаженный до пояса Тарабас, нежившийся на мягком утреннем солнышке в обнимку с черепахой.
Уронила горшок готовившая яблочное варенье для окрестных детей Фантагиро. Черепки весело заскакали по полу.
Застонал во сне дрыхнувший после вчерашней попойки Злой Рок.
- Допустимая погрешность – не больше двухсот - трехсот миль, - провозгласила Кселлесия, удовлетворенно потерев руки.
И все завертелось.
Глава 2.
Совершенное зло никогда не проходит бесследно. В глубине души ты это знаешь, сколько бы ни пытался отрицать.
С тех времен, когда погиб Ипполито, Ферранте снились странные сны. Во снах черные горы касались вершинами неба, дремучие леса простирались на сотни и тысячи миль, а за скалы цеплялись зловещие замки. В этих снах он сам был тем, кем, должно быть, в глубине души ощущал себя: выкрестом, чернокнижником, исчадием ада. Колдуном.
Солнечный зайчик скользнул по лицу, разгоняя морок сна, а потом сверху обрушился целый водопад соленой воды. Злой Рок приоткрыл глаза, недоумевая, как он умудрился заснуть в полосе прибоя, и в каплях воды рассыпались всеми цветами радуги солнечные брызги. Крики и звон шпаг заставили его подскочить.
Неподалеку шла битва. Поднимая тучи брызг, высокий лохматый парень отбивался сразу от трех круглолицых уродцев. Еще двое точно таких же спешили к нему, высоко задирая голени, чтобы преодолеть сопротивление моря. Злой Рок вырвался из воды смерчем, принимая на свою шпагу клинок одного из нападавших. Это не была его драка, но оставлять одного против пятерых - противоречило самому уставу Берегового братства.
Солнечные лучи разлетелись осколками, один из толстоногих грушевидных нападавших скрылся под водой. Злой Рок обернулся, очертив широкий круг шпагой; лучезарно улыбнулся ему случайный соратник, а на берегу явно спешил на помощь товарищу еще один человек. Взрезая воздух клинком в ожидании нового нападения, Ферранте столкнулся взглядом со вновь прибывшим. Стройный юноша в одежде благопристойного горожанина и со шпагой наизготовку - поймав взгляд Злого Рока, он посерел и начал медленно оседать на песчаную дюну. Лохматый воин обернулся к последнему из нападавших. Еще минута и все было кончено.
Стоя по колено в воде, Злой Рок пытался унять дыхание. Лохматый союзник склонился над юношей, пребывавшем, похоже, в глубоком обмороке.
- Что с ним? - окликнул Ферранте, подходя.
- С ней, - ответил другой, щелчком поправляя невесть откуда взявшуюся шляпу, - Это моя жена. Задержалась - косы обрезала. Ты не знаешь, - он осторожно потрогал бездыханное тело, - в воде могли быть мыши?
Крупные кудри и пестрый костюм делали его похожим не то на Рустана, не то на кого-то еще из собственной команды Злого Рока.
- Ты из чьих будешь? - убирая шпагу, спросил капитан.
- Я? - Ариес хохотнул, - Из своих собственных.
Выражение лица его стремительно переменилось.
- Мазала, нет! Это свой!
Подумать, кто такой Мазала, Злой Рок не успел. Что-то коротко просвистело, послышался крик "Я лечу-у!", и мир погрузился во мрак.
Пришел в себя капитан оттого, что давешний мальчишка-горожанин лез к нему обниматься. Злой Рок успел уже отшатнуться, когда вспомнил объяснения нового знакомого и сообразил, что это - девчонка.
- Тьфу, краб-бья матерь!
- Тарабас! - умилилась девчонка, - Какое счастье, что ты очнулся!
Спросить, _где_ он очнулся, Ферранте, как всегда, не успел. Макушку холодило что-то похожее на компресс, а девчонка продолжала сыпать словами.
- Я так поразилась, увидев тебя на берегу. Я и не ждала встретить еще раз кого-нибудь из наших. Тарабас, ты все-таки меня нашел! Вот видишь, как ты добр и отважен, ты спас не только Ариеса, но и весь наш мир. А Мазала - он не со зла. Тарабас, ты...
- Кто я? - вставил Злой Рок, как видно, не самую удачную фразу.
Девица на миг замолчала, распахнув темные глаза.
- Тарабас, ты… ты не помнишь? Удар был так силен?
В следующие полчаса Ферранте узнал много нового и интересного. Он действительно был чернокнижником и, кажется, некогда ел младенцев на завтрак, но уже успел покаяться и вернуться к истинной вере. Причиной его покаяния стала как раз вот эта вот стриженая горожанка, из любви к которой он, как выяснилось, и оставил грешную жизнь.
Склонив голову набок, Ферранте присмотрелся к душеспасительнице. Девица, конечно, была недурна, порывистостью и искренностью напоминала Малинке, хотя и уступала ей в мягкости и женственности. Но любовь до гроба... А как же Ливия? Ливия...
Девица же, носившая старинное имя Фантагиро, взаимностью ему не ответила, будучи влюбленной в другого. А замуж вышла за третьего: вот этого вот лохматого Ариеса, теперь настороженно посматривающего, как его жена кудахчет вокруг незнакомца. Двое не менее лохматых детей ютились в углу. От одного из них, как понял Злой Рок и прилетел ему в голову треклятый камень.
- Как ты могла? - не сдержался пират. Понимать, как можно крутить любовь с одним, а потом спокойно уйти к другому, он так и не научился. У дивчины, несмотря на весь ее боевой вид, задрожали губы. Ариес насупился.
- Понимаешь, Тарабас, - начала Фантагиро, опустив голову, - Не все в жизни складывается так, как нам мечталось в романтической юности. Ромуальдо остался там, куда мне нет возврата. А тут...
- Кто первый встал, - деловито пояснил Ариес, - того и баба.
Фантагиро возмущенно зашипела на него, но было видно, что она не так сердита, как хочет показать.
- Как нет возврата? - переспросил Злой Рок, - А как я здесь оказался?
- А вот это, мы думали, ты нам расскажешь, - ухмыльнулся хозяин.
- Неужели ты совсем-совсем ничего не помнишь? - жалобно протянула его жена.
Фантагиро считалась принцессой, но дом, в котором жила семья, был, пожалуй, беднее ломбардского особнячка Альбрицци. Румяная девчушка с такими же, как у отца, кудряшками до плеч, взгромоздила на стол кастрюлю вареной картошки.
- Этот мир обречен, - вздохнул Ариес. Определенно похожий на приятелей- пиратов, он нравился Ферранте все больше и больше. - Ты сегодня их видел. Это только лишь пятеро, а на самом деле их орды и орды. Они опустошили уже полпобережья…
- Неудивительно, - горячо вмешался уже знакомый Злому Року Мазала, четырнадцатилетний мальчик с волосами до бедер, - Если в стране только три человека умеют сражаться!
- Ты себя, что ли, включаешь в это число? - рассмеялась Фантагиро, обнимая подростка. Тот вырвался из материнских объятий.
- Нужно научить людей воевать!
- Нужно увести их отсюда, - возразил Ариес. - Кто был крестьянином в двадцати поколениях, воином не станет.
- В моем доме приняли бы их всех, - поддержала его Фантагиро, - Тарабас, если ты знаешь способ нас перенести...
Названный Тарабасом горько покачал головой.
- Я знаю! - подала голос дотоле молчавшая маленькая Эсцела.
- Ты? - хором поразились они.
- Да. Это чудо-трава, она снова растет в старой пещере Астерии. Я бегаю поливать ее из лейки, чтобы не умерла. Я не говорила никому, потому что боялась, что тогда Фантагиро сможет от нас уйти, - девочка захлопала мокрыми ресницами.
Чудо-трава, на взгляд Ферранте, напоминала корнеплод с неприличным названием и потенциала переносить людей куда бы то ни было, казалось бы, не имела. Он изменил мнение, когда презренный овощ заговорил. Вообще именно тогда, когда трава начала разговаривать, Ферранте наконец и поверил: что сон стал явью, что он свихнулся, что он - колдун, что они сейчас всей толпой (а народу в пещеру набилось много) перенесутся неведомо куда, и что за свои грехи, в конце концов, надо платить.
- Желайте давайте! - потребовал мерзкий овощ, и все завертелось.
***
Тарабас с трудом разлепил веки и охнул. Спина его утопала в чем-то мягком. Вокруг же... Колдун единственный раз в жизни сталкивался с подобной безвкусицей, попав по случаю (по случаю чествования героев битвы с Даркеном, разумеется) в королевский дворец и увидав покои принцессы Каролины. Такие же золото, лазурь - и все в жутких розочках. Прямо над ним простирался огромный плафон, на котором высокий обнаженный юноша с выражением праведного гнева на одухотворенном лице отстранял от себя красивую даму. Тарабас выпутал ноги из шелкового одеяла и попытался сесть. В этот миг дверь комнаты отворилась, и не менее красивая, чем на картине, дама появилась на пороге. Короткий вопль потряс воздух.
- Ты?! – по второму кругу завелась дама, отвопивши и наконец присмотревшись к нему, - Да как же ты смеешь?
Рыжие локоны, собранные в некое подобие собачьих ушек яростно подскакивали возле ее щек.
- Тебе не сидится там, где вы там нынче сидите? Ты не понимаешь, что единственный для него мизерный шанс остаться в живых - это не сталкиваться с тобой, пока он здесь? Я знаю, что тебе все равно, а ведь он в сотню раз лучше тебя: умнее, благороднее и добрее!..
Женщина захлебнулась всхлипом и наконец замолчала. Тарабас смотрел на нее. Тщеславие не входило в число многочисленных недостатков бывшего мага, так что он вполне мог допустить, что на свете существуют люди умнее, добрее, благороднее и лучше него. В остальном же он не понимал ничего, включая и то, как и где оказался.
- В конце концов, - перевела дыхание рыжеволосая скандалистка, - Что ты... Что Вы забыли в моей спальне?!
- Мадам! - донесся из-за дверей спальни голос, который мог бы принадлежать камеристке, если б не был отчетливо мужским, - У вас все в порядке?
Под бешеным взглядом хозяйки Тарабас выпутался, наконец, из одеяла, но было поздно. Дверь отворилась. На пороге стоял человек в дорогом камзоле и с выправкой военного и при виде хозяйки комнаты в компании небрежно одетого мужчины кривил губы в сальной усмешке. За его спиной бледный парень в полудоспехе трясущейся рукой указывал на Тарабаса:
- Эт-то он, это Злой Рок, я его помню!
Через миг парней в доспехах в комнате стало как-то уж слишком много.
Глава 3
- Я ненавижу тебя, Злой Рок! - прошипела рыжеволосая мадам Изабелла.
Тарабас неопределенно пожал плечами. Стоило ли сочувствовать неизвестному ему Злому Року, он пока не решил.
Они стояли перед неплотно прикрытой дубовой дверью, из-за которой неслись голоса.
- Он, истинно могу вас уверить… повязали с поличным в самом будуаре мадам де Сен-Люк…
- Где?! – новый голос был устал и надтреснут и, как ни странно, Тарабасу смутно знаком, - О, Боже правый… Хорошо, заводите.
В маленькой комнате было полно людей и тех странных железок, которые – Тарабас знал – использовались ими как оружие, но человек, медленно поднимавшийся из-за стола вполоборота к двери, все равно приковывал взгляды. Пятнадцать лет назад у него не было ни этих первых серебряных нитей, припорошивших виски, ни морщины, страдальчески перерезавшей лоб, ни усталых теней под глазами – и все же Тарабас больше не сомневался в том, куда именно занесли его неясно чьи силы. Он смотрел в глаза чужому прошлому, губернатор же Мартиники посреди необычайного оживления, охватившего его придворных, будто окаменел. На его мгновенно побелевшем лице жили, казалось, только глаза: они изучали лицо бывшего мага с немым вопросом, растерянностью и укором, затем переместились на его спутницу – и наместник Королевства Французского обрел наконец дар речи.
- Вы! – прохрипел он, - Как вы могли? Зная все…
Рыже-ушастая Изабелла Сен-Люк судорожно всхлипнула и разрыдалась.
- Она не знала, - пришел на выручку еще не понимавший до конца смысла разворачивающейся перед ним коллизии Тарабас, - Я сам…
Губернатор дернулся, как от удара, но, как видно, окончательно пришедши в себя, огляделся. За его спиной, выжидательно приоткрыв рот, стояла Общественная Мораль.
- Все вон! – скомандовал губернатор не допускающим возражения тоном, - Шевалье де Мевен может остаться.
Небрежно облокотившийся на резной шкаф человек с хитрющими глазами и зубочисткой в зубах слегка склонил голову. Остальным, правда, приказ пришелся менее по нраву.
- Но, Ваше Превосходительство…
- Господин де Брийе, - в голосе хозяина кабинета зазвучала сталь, - Вы полагаете, я не способен справиться с безоружным мужчиной и плачущей женщиной? Что ж, на случай крайней немощи у меня есть де Мевен и два пистолета. Я просил всех удалиться.
Больше вопросов не было.
Дверь мягко стукнула, закрываясь за последним из ушедших, и бывший маг еще не решил толком, что думать о происходящем, когда… когда губернатор подошел и просто стиснул его в объятиях.
Тарабаса не так часто за всю его длинную жизнь обнимали.
Обалдевший от происходящего и еще не оставивший размышлений, как именно его сюда занесло и что же такое у них тут творится, маг просто стоял столбом. Шевалье де Мевен потупил глаза. Губернатор со вздохом отстранился.
- Возьми, - глухо сказал он, протягивая Тарабасу то, что, как видно, и было одним из двух пистолетов, - Покончим со всем разом.
Мадам де Сен-Люк перестала рыдать и завизжала.
- Вы с ума сошли оба?! Вам другого места не найти, чтоб со всем покончить?!
Как показалось Тарабасу, мадам в принципе не допускала той возможности, что данный конкретный губернатор может ее проигнорировать. Смог. Решительно он начинал нравиться нашему магу все больше.
- Возьми, - повторил губернатор, настойчивее суя в руки Тарабаса деревянную рукоятку. – Убей меня… или мне придется убить тебя. Позволь мне тебя спасти!
Бывший темный колдун потряс головой, надеясь вытрясти на поверхность подходящий ответ.
- Нет, - наконец сказал он, решив разобраться со всем позже, - Мы уйдем отсюда вместе.
Лицо губернатора осветила краткая, неуверенная, но вместе с тем какая-то младенчески счастливая улыбка.
- Но тогда.., - он наконец впихнул в руки мага злополучную рукоять, - тебе придется взять меня в заложники.
- Кхм, - тактично напомнил о себе шевалье де Мевен.
- О! – вновь оживилась мадам Изабелла, - а я могу конвоировать его. Сообщница я Злого Рока или нет?
Появление в приемной грозы Карибов сурового и неустрашимого губернатора Дюбуа под дулом пистолета другой грозы Карибов хитроумного и бессердечного пирата Злого Рока произвело фурор. Остановить их не решились. Провожаемая гробовым молчанием маленькая процессия пересекла приемную, лестницу и два коридора, и лишь в нижнем парадном зале была остановлена внезапной помехой.
Помеха имела готическую наружность, ажурную кованую маску, скрывавшую лицо, и – вот странность-то – еще один заряженный пистолет в правой руке. Уходить с дороги помеха не собиралась.
- Так-так, какая приятная встреча, - мурлыкнул голос, который Тарабас назвал бы замогильным, если б не знал, как звучат в реальности замогильные голоса.
- Ауригемма, прошу вас, с дороги! - не то приказал, не то взмолился губернатор, - Вы не видите, дело серьезное?
- Уж куда серьезней, - мурлыкнуло вновь, и Тарабас с удовлетворением услышал, как за его спиной Изабелла с Мевеном потихоньку пятятся к выходу. И с негодованием – топот кирасирских сапог за ближайшей стеной.
Темная фигура, что с другого конца зала казалась такой маленькой и нестрашной, подняла вытянутую руку с пистолетом на уровень глаз. Пальцы шевельнулись у основания ствола. В следующий миг губернатор кубарем отлетел к правой стене зала, круша изящные мозаичные столики, сам темный маг, пригнувшись под пулей, проскользнул влево, а в дверях зала позади них столпилась заспанная стража. Из свежей выбоины в стене, напротив которой только что находились головы беглецов, цепляясь за ошметки шпалер, с плачущим шорохом высыпалась побелка.
Следующие события слились для Тарабаса в один долгий миг. Фигура в черном рванулась вперед, выдирая из-за пояса второй пистолет. Удачно перекатившийся на ноги темный маг встал ей навстречу – и тут случилось непредвиденное: злосчастный губернатор, с трудом поднимавшийся на ноги у противоположной стены, вдруг с криком «Что же ты делаешь?!» метнулся наперерез между ними.
Хлопнул выстрел - звук его оглушительным громом прокатился под гулкими сводами зала.
Тело губернатора неестественно дернулось, отлетело назад, перехваченное железными руками Тарабаса – и на глазах у полутора дюжин кирасиров пуля, зависшая в воздухе в паре дюймов от незащищенной груди, с тихим стуком шлепнулась на пол. В наступившей абсолютной тишине смачно прозвучало заковыристое ругательство Тарабаса, воззвавшего к силам живой и неживой природы, лукавым бесам и человеческому рассудку.
Нервически всхлипнул губернатор, и маг порадовался, что видит сейчас только его затылок. Заглядывать в глаза смертным после таких экзерсисов он не любил.
- Тихо, - потребовал он, сам не зная, зачем, - Все уже.
Кирасиры, исходя из того, что бывший великий колдун знал о людском мышлении (Курс психологии имени Ее Темнейшества Кселлесии), на ближайшее время были небоеспособны. Фигуре в черном же, как видно, человечья психология была не указ. С утробным воем она выдернула теперь уже шпагу и двинулась занять позицию для ближнего боя. Стесняться Тарабасу уже было нечего, так что та же невидимая преграда, которая ранее остановила пулю, мягко спружинив, впечатала противника в ближайшую стену. Ажурная маска раскололась от удара, открывая спутанные белые волосы и довольно правильное, хотя и украшенное старым шрамом лицо. Тарабас в который уж раз за последние полчаса испытал сильнейшее дежа-вю. Дежа-вю его сидело возле стены, жадно хватая ртом воздух, но правая рука в черной перчатке с прежним упорством пыталась нашарить на полу шпагу.
Темный маг вновь помянул тьму, свет и Фантагиро. Это неожиданно помогло: имя Фантагиро подсказало, что делать.
Удостоверившись, что губернатор способен сам держаться на ногах и не обращая внимания на его протестующий возглас, Тарабас сделал шаг к пораженной противнице. Она трепыхнулась, с яростью сжимая ладонь на рукояти шпаги, зашипела, не то не умея подобрать членораздельные слова, не то будучи не в силах их выговорить, но под пристальным взглядом Тарабаса как-то вмиг сникла.
- Не бойся, - произнес колдун так проникновенно, как только умел. За его спиной кто-то сдавленно охнул, - Разве я тебе враг?
И на всякий случай придержал ее право плечо, уже готовое выбросить вперед руку с клинком.
Первой эмоцией, которую он прочитал на лице собеседницы, было изумление, настолько сильное, что оно перекрыло и поднимавшуюся насмешку и давно кипевшую злость. Потом - недоумение. Потом снова все затопила ярость. Ливия дернула рукой, но оторвать ее от земли не смогла.
Тарабас во всех подробностях восстановил в памяти светлый образ Фантагиро и попросил у него терпения.
- Разве враг? - повторил он.
- Ты - нет, - сдавленно прохрипела Ливия, которую все сильнее вжимали в пол неизвестные человеческой науке семнадцатого века силы, - Он - да.
Глубокий голос ее от потери маски вовсе не стал менее замогильным.
Вот как! Что же, интересно, у них тут произошло? Принципы, заложенные в Тарабаса воспитанием, говорили, что позволь злодейке убить злополучного губернатора – и все проблемы этого мира решатся сами собой. Нечто, зародившееся в его душе после встречи с Фантагиро, утверждало, что ничуть, не решатся.
- Спор нельзя разрешить насилием, - не очень уверенно возвестил он, - а наши руки... ээ...
- Спор – может быть, - прошептала, слабея, его собеседница - Только мы с вами наш спор давно разрешили, в тот день, когда вы - вы двое! - изуродовали мое лицо и разрушили мою жизнь. Мне с тобой не о чем спорить, Ферранте Альбрицци. Я хочу отомстить ему!
Так, губернатора срочно нужно было спасать.
- Месть - плохое дело, - выдал Тарабас на всякий случай еще один аргумент из арсенала принцессы-воительницы, - Нельзя жить одной ненавистью.
- Полагаешь, Альбрицци? - с издевкой прошипела она, - А ты сам жил когда-нибудь так, как жила я?
О силы света, как же Фантагиро это делает?
- У вас обоих была молодость, - продолжала, все более распаляясь, его противница, - в бальных залах дворцов, на полях сражений. А чем была я? Чудовищем? Отверженной? Вы двое отняли у меня все. Ты жил так, Злой Рок?
Тарабас окинул мысленным взором собственное прошлое и, внезапно ужаснувшись, кивнул.
- Да, жил. Без дворцов и без – честных – сражений, в непроглядном мраке грязных пещер. Я был и отверженным, и чудовищем. Но нашелся человек, который смог поверить в меня. Который сказал мне, что, несмотря на мое уродство, я не потерян для мира и для добра, что я могу жить, как человек, не ненавидя себя за это. Я верю в тебя, - имя пришло на память само, - Ливия Корнеро. Мы все верим.
Он оглянулся в поисках подтверждения и без удовольствия отметил, что за его спиной собралось что-то много солдат губернаторской охраны. Но военные пока стояли тихо, и он решил разбираться с проблемами по мере их поступления. По очереди. Его противница тихо всхлипнула, вновь завладевая его вниманием.
- Ты не чудовище, - продолжил он, мягко касаясь изуродованной шрамом щеки. Женщина яростно дернулась и вжалась в стену, - Кто сказал тебе это? Как ты могла такое придумать? Ты добра и прекрасна.
По глазам доброй и прекрасной Ливии Тарабас видел, что ею движет сейчас только одно желание: его прикончить. Было оно теперь даже сильнее, чем желание прикончить губернатора. Ливия же видела перед собою темные, острые, прожигающие душу глаза, наполнявшие ее одновременно ужасом и апатией, и реализовывать свои желания не спешила. Повинуясь колдовской силе этих глаз, она машинально кивнула. Сзади донесся единый вздох нескольких глоток, но Тарабасу некогда было озираться.
- Наши руки, - продолжил он, - не для того нужны, чтобы убивать. Люди созданы для добра и любви, а не затем, чтобы терзать и мучить друг друга.
Жестом, а точнее уверенным нажатием на плечо, он попросил ее бросить шпагу. Окончательно сбитая с толку Ливия повиновалась. По щекам ее текли злые слезы.
- Он говорит, как пророк, - благоговейно прошептал кто-то сзади, и наш маг наконец обернулся. Наступив предварительно на оставленную собеседницей шпагу - на всякий случай. Клинок переломился с тонким печальным хрустом.
Арьергард не радовал. Плотным полукругом позади него стояли около двадцати вооруженных до зубов кирасиров. Почти все они держали шлемы в руках, задумчиво покачивая обнаженными головами. С секунду стороны настороженно рассматривали друг друга. Потом рыжеухая мадам де Сен-Люк, глаза которой нервно перебегали с алебарды на алебарду, шагнула вперед.
- Это мессия! - воскликнула она высоким от напряжения голосом и, воздев тонкие руки, изящно опустилась на колени, - Вознесите хвалу господу!
- Аминь, - с одобрительным рокотом вся неполная двадцатка солдат последовала ее примеру. Через минуту грозная губернаторская стража стояла на коленях вокруг одинокого пирата, закрыв глаза и молитвенно сложив руки.
Тарабас перевел дыхание и вынужденно признал, что кудрявая Изабелла оказывалась не такой уж плохой парой для - чего уж греха таить - взятого им под свое шефство губернатора. Хорошая актриса, отчаянная интриганка - и за свою семью готова драться до последнего. А что истеричка, так долгие годы жизни с Анжеликой убедили мага, что это не столь большой грех.
Словно услышав его мысли, Изабелла приоткрыла глаза и заговорщицки подмигнула. От погруженной в молитвенный экстаз стражи пора было уходить. Тарабас оглядел свое немногочисленное войско и потянул за собой так и стоявшего столбом губернатора. Они успели миновать зал и половину лестничного пролета, когда пронесшееся вслед придушенное «Взять их!» дало понять, что по крайней мере синьорина Корнеро уже успела придти в себя.
И началась сумасшедшая гонка по гулким переходам губернаторского дворца. Коридоры, двери и еще двери – последняя из них глухо хлопнула за спиной, глаза заслезились от неожиданно яркого солнца, и бежавший первым шевалье де Мевен вдруг стал как вкопанный. Похлопав завитыми ресницами, чтобы привыкнуть к свету, Тарабас увидел перед собою длинную шеренгу вооруженной городской стражи. Перед шеренгой лицом к беглецам стоял почтенный седовласый господин в черном, чертами лица до безобразия напоминавший незабвенную Ливию, и улыбался. Изабелла де Сен-Люк птицей метнулась назад, но там – Тарабас кожей чувствовал – уже приближалась погоня. Какие-то полминуты, пока стража снимала мушкеты с плеч, он старательно соображал, что делать. Потом вдали, за площадью, гулко грохнуло, что-то огромное пронеслось по воздуху, и одна из башен губернаторского особняка медленно, как в страшном сне, обвалилась на площадь. Поднялись клубы пыли, и кругом стало слишком много беспорядочно мятущихся людей.
Четверо беглецов короткими бросками перебрались под укрытие надежных стен собора Святого Луи.
- Это опять ты? – с благоговением в голосе спросил губернатор, откашливаясь от удушающей пыли.
Тарабас неопределенно пожал плечами, вглядываясь в небесную синь над океаном. Второе ядро он увидел. Человеку, создававшему его, определенно нельзя было отказать в широте души и размахе фантазии. Просвистев над крышами домов, чудовищный снаряд на мгновение закрыл солнце. А потом на опустевшей площади появились люди в разномастных широких одеждах.
Глава 4
Замок зыбко отражался в воде, опрокинутый в озеро, полусонный, печальный. По туманной глади расходились круги от недавно брошенного камня.
Ферранте отрешенно смотрел на воду, чувствовал он себя препаршиво. Зачарованный мир, в котором пират нечаянно оказался, до бесстыдства напоминал ему родную Италию, вызывая невеселые мысли об отчем доме. Думать о доме Злой Рок не любил до дрожи. Рассеянно, не глядя, он швырнул еще один голыш, волны, торопясь, побежали от опасного места – и рассыпались, столкнувшись с другими волнами, когда тихое «плюх» заглушил взрыв веселого смеха.
- Барышня, я вас прошу… да постойте же!..
Пират поднял голову. Упомянутая барышня – совсем девчонка, не старше пятнадцати лет – бежала вдоль самой кромки прибоя, поднимая фонтанчики брызг. Озерная вода целовала босые ноги и теребила подол богатого платья. Несколько толстопузых слуг в безнадежной борьбе с одышкой остались далеко позади.
Девушка, хохоча, прокричала им что-то, откинула с лица спутанные ветром белокурые пряди, обернулась, увидела капитана – и улыбка ее погасла.
Злой Рок поспешно поднялся на ноги. Когда не знаешь, с кем столкнула тебя судьба, лучше не пренебрегать политесом, тем более что барышня определенно была не из простых.
- Здравствуй, Тарабас, - сказала она резко, неловко одергивая промокшее платье.
Гарпун ему под дых, опять он забыл, кто он такой!
- Мадемуазель… - капитан учтиво склонил голову.
- Ты не помнишь, кто я? - придя к такому выводу, его собеседница заметно повеселела, - Разве я так сильно изменилась, господин маг?
Словно призывая его оценить изменения, девушка со смехом покружилась на месте по щиколотку в воде, обдав его веером брызг и душистым теплом мягких золотистых прядей.
- Или правду говорят, что ты ударился головой?
- Шутить изволите, мадемуазель? - нахмурился Злой Рок.
- Ваше высочество...
- Оставьте меня, - истинно по-королевски отмахнулась от слуги новая знакомая капитана, - Вы не видите, я развлекаю гостя моей названной матери?
Ферранте кивнул про себя, наконец понимая, чьей компании он удостоился: принцесса Смеральда, приемная дочь Ее Величества Фантагиро!
Действительно оказавшаяся владычицей государства дева-воительница все дни после своего возвращения проводила в державных заботах и ворковании над одичавшим бывшим мужем. Нынешний муж злился. Злой Рок скучал. Со старшей принцессой они, как ни странно, увиделись впервые.
- Ваше высочество, - капитан с поклоном предложил руку даме, кудрявой и белокурой, какими рисуют ангелочков в ломбардских часовнях. Догнавшему их дворецкому ничего не оставалось, как направиться следом, шествуя в почтительном отдалении.
- Извини меня, Тарабас, - непоседливая принцесса снова закусила губу, - Я просто хотела тебя повеселить. Глаза у тебя грустные.
- Вы сами изволили заметить, моя принцесса, я ничего не помню. Сложно веселиться, когда не помнишь, как тебя зовут.
- Не скажи, - девушка подняла на него ясный смеющийся взгляд, - иногда так хочется забыть о невыученном уроке по музыке или про то, - она посерьезнела, - что родителей больше нет. Прости. Я говорю не о том.
- Не стоит, - обронил Злой Рок, - У меня тоже нет семьи.
- Я знаю, - потупилась ее высочество, - Фантагиро не нарочно… Впрочем, как это нет? - вдруг встрепенулась она, - Разве ты совсем-совсем не любишь ее?
- Ее?
- Ну, ту, твою жену…
Положительно этот мир был полон сюрпризов.
- М-мою жену?
- Да. Знаешь ли, - принцесса деловито шлепала по прибрежной тине, живое личико ее был на редкость серьезным, - Нам часто хочется того, чего у нас нет. А то, что есть, мы не ценим. А потом утомишься в погоне за несбыточной мечтой, раскроешь руку, а в ладони – лишь мертвая бабочка.
Ферранте вздрогнул, но привычная боль оказалась уже не такой острой, смягченная ласковыми словами не по годам мудрой принцессы. Образ он понял прекрасно.
- Иногда бывает уже слишком поздно, моя госпожа, - возразил он, - бабочка уже умерла.
- Никогда не бывает слишком поздно, Тарабас, - смело парировала она, - Всегда можно еще хоть что-то исправить. Исправив часть зла, ты уже сделаешь его меньшим злом.
Она взмахнула рукой и вокруг указательного пальца закружились два желтых крошечных мотылька.
В той жизни, которую Ферранте помнил, поправлять было уже нечего. Баста. Но в этой новой жизни провидение давало ему шанс. Шанс сделать кого-то, перед кем он был виноват, чуть-чуть счастливее.
- Моя жена? – задумчиво переспросил он, - Мой ребенок?
Тем вечером Ферранте имел с Фантагиро долгий разговор о своих родственниках по разным линиям. Воительница мялась, тянула, и явно жалела его. А потом сказала, что одного его туда не отпустит.
***
В дверном проеме стояла женщина уже немолодая, но, согласно единственному пришедшему в голову Ферранте определению, совершенно роскошная.
- Кселлесия! – радостно выкрикнула из-за его плеча Фантагиро, - Какое счастье, что вы живы!
Шикарная дама выразительно закатила глаза.
- Матушка? – нерешительно попытал счастья сложивший два и два Злой Рок.
Взгляд красивой хозяйки сфокусировался на нем.
- С-сына? - Кселлесия с сомнением подняла бровь и сама же отрицательно покачала головой, - Так. Что вы с ним сде… Кого вы ко мне притащили?! Это кто?!
Фантагиро и ссорившиеся всю дорогу до замка Ромуальдо с Ариесом в замешательстве переглянулись.
- Д-даркен?.. – в ужасе прошептала Фантагиро.
Кселлесия, закинув голову, расхохоталась.
Ферранте потупился:
- Я, честно говоря, сам не вполне уверен.
- Ясно, - отсмеявшись, кивнула величественная хозяйка, - Ну, заходи, мальчик, разберемся.
И облизнула тонкие губы.
Он покорно шагнул навстречу сияющему видению, но принцесса-воительница за его спиной с предостерегающим скрежетом вынула меч, и этот звук вернул капитану разум. Некстати вспомнились старые сказки о лесных ведьмах, что зазывали к себе сынов человеческих, а потом от них оставались одни белые косточки, и то немного.
Ферранте попятился. Леди Кселлесия вновь закатила глаза, окатив честную компанию волной ледяного презрения.
- Ходят здесь табором, - процедила она сквозь зубы, - а потом серебряных вилок не досчитаешься. Ладно уж, все заходите, цирк бродячий!
***
Над Карибским морем висел мертвый штиль, еще таивший в себе тревожное воспоминание о недавней буре. После краткой битвы при Сен-Пьере прошло три дня, за которые выкрашенный лазоревой краской фрегат от души потрепало тропическим штормом, протащило под пушками Кюрасао и, наконец, выкинуло в полосу полного безветрия. Изнуренные непогодой, трое суток работавшие не покладая рук люди получили долгожданную передышку на те краткие часы, пока безделье еще не стало мучительным.
Братья Альбрицци, а вернее, обращенный темный колдун Тарабас и наместник Королевства Французского на островах А.Дюбуа, расположились на палубе. Несмотря на врожденную способность к самолечению, трехдневная качка не прошла для мага даром. Делать не хотелось ничего совершенно. Уютно облокотившись спиной на массивную бочку с яблоками – нововведение, которое, как случайно узнал он позднее, на корабль привнес его двойник и кошмарно не одобрял нынешний капитан – Тарабас лениво наблюдал за губернатором из-под полуопущенных век. Впервые с его появления в этом мире они оставались наедине на время дольшее, чем требовалось для того, чтобы перекинуться парой слов.
Запрокинув голову, Ипполито подставлял лицо последним лучам уходящего солнца. И вся его поза, и легкая полуулыбка выражали крайнее умиротворение. За тонкой переборкой протопал Хвост Дьявола, яростно костеря стоявшие погоды и бездарность команды. Суровый пират, при первой встрече полтора часа сварливо доказывавший Тарабасу, что попасть в плен к властям, а потом сбежать оттуда, прихватив эти власти с собою, мог только полный кретин, располагал к себе, неуловимо напоминая великих королей собственного Тарабасовского мира. Губернатор Мартиники на тех правителей не походил ничуть. Губернатор вообще вызывал неконтролируемое желание защищать его от соблазнов власти, чтобы не покалечился. Из того, что Тарабас понял, наблюдая за мадам Изабеллой, выходило, что подобные желания обуревали не его одного.
Дюбуа, очевидно, почувствовал ход его мыслей, потому что нахмурился, пошевелил бровями и наконец глянул на "братца" в упор.
- Как ты это сделал?
- Что именно? - осторожно уточнил Тарабас. Сколько он ни тренировался общаться с людьми, предугадывать, что они могут спросить в следующий момент, он так и не научился.
- Тебя не берут пули, - с нажимом сказал губернатор, - Я это видел.
- Матушкина защита, - неохотно признался Тарабас и тут же прикусил язык. Матушка, если по-хорошему, у него, точнее у его двойника, с этим губернатором была общая.
- П-примитивный оберег материнской любви, - неуклюже закончил он, - Его не отменишь. Даже если очень достанет.
Глаза у губернатора стали похожими на два блюдца. - Н-ну да, - согласился он тоном уже далеко не безмятежным, - она всегда любила тебя сильнее.
- Не дури, - прибег маг к одному из любимых выражений малышки Смеральды, в который раз зарекаясь обсуждать со смертными тонкости колдовства или собственных отношений с родителями, - Пули, если помнишь, отскакивали от тебя.
Тарабас пошевелил губами, пытаюсь просчитать все последствия, которые могли произвести его слова на собеседника, и на всякий случай предупредил:
- Только не думай, что так всегда будет.
Губернатор с сомнением покачал головой:
- Уже само твое появление для меня было чудом. Ферранте! Столько лет это было мечтой: вновь увидеть тебя, увидеть живым, молить о прощении. С тех самых пор, как я убил Ливию пятнадцать лет назад...
- Ой! – сказал маг, для которого картина мира вдруг обрела четкость и полноту. Магический кристалл встал перед внутренним взором во всем блеске своих переливающихся граней. Картина эта Тарабасу ужасно не нравилась.
Губернатор еще что-то говорил, негромко, но страстно, жаловался, клялся и убеждал. Под это умиротворяющее воркование вновь прикрывший глаза Тарабас лихорадочно соображал, как он, вопреки всем данным Фантагиро обещаниям вновь сумел такое натворить, и что же теперь делать. Будущее представлялось туманным и бесперспективным, прошлое – тоже. Об изменениях уже произошедшей истории Кселлесия в своих лекциях говорила мало и будто бы нехотя. Из всего курса Тарабас запомнил только, что в прошлом нельзя было убивать бабочек – это легко могло привести к краху вселенной. Срочно нужно было с кем-нибудь посоветоваться – но тут Тарабас с горечью вспомнил, что и первый вопрос его насыщенной повестки дня: как выбираться из этого симпатичного, но совершенно непригодного для жизни мира, – до сих пор не решен.
Ипполито смотрел на манящую своей глубиной и неизбывным покоем зеркальную гладь, выстилавшуюся из-под крутых бортов корабля с недобрым для него названием, и говорил, говорил, говорил, все то, о чем молчал все эти слишком долгие годы. С каждым словом, как с дуновением весеннего ветра, тяжесть по крупицам уходила с души. Мать, отец, Ливия, тюрьма, де Жюссак, скитания по Европе, жуткий отблеск костров над Антильским архипелагом – все постепенно отступало, становясь отзвуками страшного сна.
- Ты не бойся, - сказал он, оборачиваясь, - Я добьюсь для тебя прощения. Король мне не откажет. Ферранте, мы снова станем хозяевами нашей земли!
Глухая, не колеблемая даже шорохом ветра тишина была ему ответом. Брата на палубе не было.
***
- Но как же так? – пробормотал Ферранте, неверяще вглядывающийся в глубину магического кристалла, темную и мутную, как плохо настоявшийся ром, - Как же так? Значит, это все было предопределено? Ипполито? Ливия? Все?
Рядом сочувственно вздохнула Фантагиро. Цепко блеснули в полумраке глаза Кселлесии.
Злой Рок с силой двинул кулаком по столешнице, выточенной из какого-то диковинного камня. Жалобно зазвенели серебряные побрякушки, клацнул зубами человеческий череп.
- Значит, вся моя жизнь была результатом вашего произвола?! Вашей ошибки!
- Я, мой мальчик, не ошибаюсь,- жестко сказала женщина в белой мантии, и Ферранте почудилось, что по башне пронесся порыв ледяного ветра, разом остудивший его пыл. Мужчина отпрянул, словно испуганный ребенок.
- Ошибся мой сын, - обычным голосом поправила Кселлесия, с кокетливым видом разглядывая ноготки, - Твой, между прочим, двойник. Талантливые, балбесы… - добавила она со свирепой нежностью, непонятно кого, имея в виду.
- Вся моя жизнь… - тоскливо повторил Ферранте, не смея перечить.
- Ну почему же вся? – Кселлесия взглядом заставила испариться кофейный напиток, к которому вот уже час не решался притронуться принц Ромуальдо, и ловким движением перевернула чашку над ближайшим к Ферранте блюдцем.
- Ты еще жив, досюда добрался, да и на роду тебе… - ведьма с интересом принялась разглядывать выступившие на блюдце кофейные узоры, хмыкнула, приподняла бровь, - И на роду тебе, мальчик, немало написано. Хочешь быть богатым? А счастливым? – она грациозно подняла голову и в упор уставилась ему в глаза, - Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем!
Фантагиро поперхнулась остатками кофе.
- Не советую, - тихо предостерег Ариес, на него единственного, похоже, не действовали здешние чары.
- Нет-нет, - пробормотал Ферранте, с трудом выпутываясь из паутины очарования, - Я бы рад, но мне еще нужно все это исправить.
Кселлесия усмехнулась, окинула его оценивающим взглядом, а быть может, и попыталась скрыть разочарование.
- Все-все? Сильно ты размахнулся, мальчик, не ты все сломал, не тебе и чинить. А впрочем, - она на миг остановилась в задумчивости, что-то прикинула, глядя в кристалл, - нужно вам обоим встретиться и поговорить. Может, что и поймете.
Кселлесия никогда в жизни не помогала смертным. Кселлесия никогда в жизни вообще никому не помогала, своя кровь не в счет. Но мальчишка, так похожий на юного Даркена и так ужасно неприспособленный к невзгодам явно враждебного ему мира, пробуждал в ней давно забытую сентиментальность, а сыну так или иначе требовалось преподать урок. И она подняла руки. Фантагиро заворожено наблюдала, как Кселлесия делает какие-то пассы над хрустальным шаром, и сонно размышляла о том, могут ли намерения колдуньи быть нечисты, или молния два раза в одно место не бьет. Потом ведьма хлопнула в ладоши – и сидевший рядом Тарабас просто растаял в воздухе.
Глава 5
Место было белым, без изъяна, без червоточины. В его белоснежной сияющей пустоте взгляд не мог пропустить корабль. Сорокапушечный фрегат не то покоился на молочной тверди, не то завис в неподвижном эфире в нескольких футах над нею. Палубы его были пусты, голубые борта смотрели в пустоту темными глазницами оружейных люков, с мачт и снастей не раздавалось криков команды. На выдраенной до блеска верхней палубе мертвого корабля стояли два капитана Злых Рока и с немалым подозрением смотрели в глаза друг другу. На одном из них была потрепанная моряцкая куртка, на другом – дорогой шерстяной плащ.
Синхронным движением они подняли правые руки, плавно коснулись указательными пальцами кончиков собственных носов, так же медленно повели руки вперед, навстречу друг другу, - и, ощутив вместо зеркального стекла тепло человеческих пальцев, разом отдернули ладони.
- Так, - выдал наконец тот, что в куртке, - Ну, здравствуй.
Его двойник в плаще обиженно насупил брови, поиграл желваками на высоких скулах и, наконец, очевидно не посчитав собеседника достойным слов, кивнул.
- Ну-ну, - подбодрил его Тарабас, порядком поднаторевший за последнее время в таких разговорах, - Я не враг.
- Да что ты? – запальчиво подхватил брошенную перчатку Ферранте, - Скажешь, это все не по твоей воле? Вина обстоятельств? Может быть, в твоей жизни все так и происходит - но мы, люди, привыкли быть хозяевами своей!
- Что-что? – сколько не пытался, Тарабас так и не смог привыкнуть к присущей людям смелости, значительно больше напоминающей наглость, - Эй ты, хозяин! Ты вообще-то моя креатура.
- Это ты так считаешь! Только я не твое создание! Я человек! У нас есть свои желания, мысли и чувства, а вы воспринимаете нас как игрушки в ваших руках…
Не в силах сдержать себя, капитан отвернулся к фальшборту.
- Ну извини, - тихо промолвил Тарабас ему вслед, - Ты прав, я сделал то, что не должен был. Моя вина велика. Но я сделал это один раз, много лет назад, и намерения мои были добры. Ты не думал, что в той ловушке, куда ты загнал себя, виноваты и твое упрямство и твоя нетерпимость.
- Тебе легко говорить, - рыкнул Ферранте в ответ, - А мой брат…
- Если б твой брат был жив, если б он нашел тебя на островах, чтобы ты сделал?
- Отвернул бы ему башку, чтобы не…
Ферранте с лязгом захлопнул рот, помолчал.
- Да, - признал он нехотя, - в чем-то ты прав.
- Он жив, - великодушно сообщил Тарабас.
- Ты и это можешь?
Тарабас только пожал плечами и подошел к фальшборту. Вокруг было бело, сколько хватало глаз.
- Твоя ма… Леди Кселлесия, - Ферранте счел себя обязанным поделиться информацией в ответ, - посчитала, что нам необходимо объясниться.
- О, так вот это мы где! – Тарабас слегка расслабил напряженные плечи, - Ну, значит, пока не объяснимся – не выберемся. Матушка умеет быть убедительной. Пойдем наружу, я не люблю мертвое дерево. Так что ты имеешь мне рассказать?
- Там же вода! – охнул Злой Рок, видя, как собеседник одним прыжком перемахивает через фальшборт. Однако, свесившись вниз, он обнаружил, что его злосчастный двойник не захлебнулся и даже не переломал себе ноги, несмотря на высоту, но удобно устроился на белой тверди и, похоже, с интересом изучал, из чего она состояла. Немного поколебавшись, Ферранте последовал его примеру. Твердь спружинила под ногами, как мелкий песок на Карибских пляжах.
- Кы-ыш, тысяча чертей! – вызверился Злой Рок, когда то, что он в первый момент принял за гальку, вцепилось в его сапог острой клешней.
Тарабас щелкнул пальцами, крабов разнесло в стороны. Движением брови маг указал пирату на песок рядом с собой, любезно приглашая присесть. Ферранте вспомнил, что от него ждут продолжения выяснения отношений.
- Ты совсем не умеешь ладить с женщинами…
- От кого я это слышу? – усмехнулся маг.
- Нет, правда. Твоя жена…
Маг помрачнел, приготовившись слушать. Тень корабля, повинуясь движениям невидимого здесь светила, медленно ползла в их сторону.
...
- Ты инфантилен.
- Ты тоже!
- Ну, это-то понятно, раз уж мы двойники. Но именно ты склонен убегать от проблем и винить других в своих неприятностях.
Ферранте дернулся было опровергнуть эту клевету, но вовремя вспомнил, что каждый новый спор продлевает их пребывание в этом странном месте.
Корабельная тень, достигнув своего максимума, потихоньку ползла назад.
...
- Что еще?
- У меня все.
- Ты исчерпал список претензий? – изумился Тарабас, - Так быстро?
Ферранте зыркнул на него, но скорее уже по привычке, нежели от души.
- И у меня все, - продолжил маг, - А тогда почему мы все еще здесь?
Он растянулся на теплом песке, уставившись в ясное, белое, так и не пожелавшее потемнеть небо.
- Что мы еще не решили?
Тень корабля замерла неподалеку от них, рваная причудливая тень, неровные очертания укрепленной на носу статуи.
- Корабль! – Ферранте неожиданно вскочил на ноги.
- Что – корабль? – Тарабас поднял голову, но махина фрегата, казалось, не собиралась ни двигаться, ни заваливаться на них.
- Я теперь не хочу, чтобы мой корабль продолжал носить это имя.
- А, - Тарабас сел, потирая подбородок, - Ну, это легко.
Он быстро направил указательный палец на статую, сверкнула молния, чугунные буквы названия на борту корабля сменили свои очертания, а фигура белокурой женщины в лазурном платье вдруг сменилась фигурой похожей на мальчика брюнетки с короткими волосами, задорной улыбкой и мечом в поднятой руке.
- Неплохо, - признал Ферранте.
-Тогда почему мы еще здесь?
- Понимаешь, - нерешительно пояснил пират, - Так мог бы выглядеть твой корабль. Для моего, видно, требуется что-то другое.
- Верно, - маг снова погладил подбородок.
В следующие полчаса коротковолосая брюнетка сменилась длинноволосой брюнеткой с раскосыми глазами, длинноволосой брюнеткой с церемониальной прической и в шелковом кимоно, светской дамой с рыжими «ушками» и весьма надменным выражением лица, и даже женщиной в простом, но изящном платье, со счастливым лицом прижимавшей к груди двух младенцев.
Крабы бродили по границе очерченного магом круга, зловеще пощелкивая клешнями.
- Ну ты уж определись как-нибудь, - Тарабас отер пот с лица, - А то нас тут и съедят.
- Знаю! – сказал Ферранте неожиданно упавшим голосом.
- Да? – маг обернулся, с интересом посмотрел на него, поднял бровь и присвистнул, - Ты уверен?
- Д-да.
Тарабас пожал плечами и вновь поднял руку.
- Подожди! А если… Ну, сейчас я вернусь… Что если все снова пойдет не так?
- Хочешь сказать, если ты вдруг передумаешь? Не бойся, теперь я знаю, где тебя искать. Теперь я вряд ли это когда забуду.
Тарабас поднял руку, сверкнула молния, и все рассеялось, как дым.
***
Волны мерно разбегались от высоких бортов, словно символ того, что все в мире идет своим чередом.
Капитан Злой Рок оторвал взгляд от воды, обернулся, будто страшась, и расплылся в улыбке, увидев брата.
Ипполито смотрел на него, будто ждал подвоха. Следовало многое сказать, но слов не находилось.
- Знаешь, я столько глупостей натворил…
Брат резко выдохнул:
- Ты... ты настоящий?.. Не казни себя, мы оба были молоды и глупы!
Обнялись. Слов больше не было нужно. Заходящее солнце скользнуло мягким и теплым лучом по их лицам, пробежалось по снастям корабля, озарило статую прекрасной светловолосой женщины, украшавшую нос, и напоследок ярким бликом отразилось от кормы, там, где в окружении положенных завитушек новым металлом сияли буквы: «Леди Кселлесия».
@темы: Ипполито, Изабелла, Хвост, Пройдоха (Пассая), Николас Роджерс, Ферранте, Творчество, Фанфики, Ливия, Персонажи
-
-
27.09.2012 в 22:17-
-
27.09.2012 в 22:37А что с Ливией сталось? Бася спутал ей все мысли, сбил с толку и свалил, а она так и осталась?..
Автор про неё забыл тупо в ходе написания фика.
Надо тоже про кого-нибудь так забыть, так удобно, мозги ломать не надо-
-
28.09.2012 в 09:30Ливофилы отакуэ-
-
28.09.2012 в 10:43Надо же, какая у вас реакция одинаковая!
А что с Ливией сталось? Я полагаю, Ливия встала и пошла домой, готовить поход на золотой остров и последующее повешение братьев - далее по лавовскому сюжету.
А почему никто не спрашивает, что сталось с Ромкой, которому горячо любимая жена притащила в дом совершенно постороннего мужика, с Фантагиро, которая теперь по милости героев фика в своем собственном государстве находится крайне странном положении, с Кселлесией, которой теперь разбираться с Фантагиро, с Анжеликой, которой страшно не повезло как с мужем, так и со свекровью, Смеральдой, у которой мало того, что Баська родителей порешил, так она теперь еще и влюблена в него безответно? То ли о них автор тоже забыла, то ли просто конкретно этот фанфик - не про них, а традиции приводить к логическому завершению и тем более хэппи-энду линии всех эпизодических персонажей я в фанфикшне что-то не вижу
-
-
28.09.2012 в 23:02А давай я не буду объяснять, почему, а то у меня цензурных слов после смены что-то мало. Если ты не видишь явного косяка в своем же произведении, то пусть это будут твои проблемы, мне уже как-то влом тратить время на откровенно неприятный мне фик.
-
-
28.09.2012 в 23:19Аффтар заявки с фикатона. Тчка.
-
-
28.09.2012 в 23:37Ну и замечу, что как бэ Ливия здесь не эпизодический персонаж, а очень даже сюжетообразующий.
-
-
29.09.2012 в 00:17По-моему, мы об этом уже спорили.
Нет, не сюжетообразующий. Да, персонаж-антагонист. Да, а еще Тарабас испортил жизнь Ромуальдо, Фантагиро, Ариесу, Смеральде, Анжелике. Просто у них фанатов нет. Тчк.
-
-
29.09.2012 в 00:21Сюжетообразующий. Она Тарабасу не приглянулась, он и устроил героям всю эту прелесть. Понравилась бы, ничего не было. (Хороший повод, чтобы портить людям жизнь)
Просто у них фанатов нет.
Просто это кроссовер с Caraibi.
-
-
29.09.2012 в 00:47И что?
Сюжетообразующий.
В этом фике? Не более, чем Кселлесия, например.
-
-
29.09.2012 в 09:18Я люблю Смеральду и сейчас играю за нее на ролевке. Но чисто имхо она вот здесь действительно эпизодична. Ибо не из-за нее же сыр-бор начался.
Не более, чем Кселлесия, например.
А выставь в ПЗР. Кселл и разъяснит, что к чему. Да и вообще, мне кажется, что она разберется со всеми этими проблемами, уж с Фантой-то точно. Нет, выставь, я хочу посмотреть, что скажет Ева.)
-
-
29.09.2012 в 12:47И что?
Ну, раз уж акцент в сюжете на пересечение с Caraibi, и завязка - это вмешательство Тарабаса в судьбу героев сериала (очень негативное, замечу, вмешательство), то и продолжать логично в том же духе. Поэтому в данном конкретном фике, конечно важнее, что стало с героями Caraibi, которым Тарабас испортил жизнь. Ну и финал должен уравновешивать завязку, т.е. тоже должен быть завязан на персонажей Caraibi, причем на всех тех из них, кому Тарабас испортил жизнь, и кто еще жив остался. Здесь финал завязан только на Ипполито и Ферранте.
Не более, чем Кселлесия, например.
Именно. Кселессия Тарабаса в путушествие в другие миры отправила, это эпизодическая не сюжетообразующая роль? Не думаю.
-
-
02.10.2012 в 21:25дооо... зачем руками-то, в самом деле? Психологическое насилие наше все!
- С-сына? - Кселлесия с сомнением подняла бровь и сама же отрицательно покачала головой, - Так. Что вы с ним сде… Кого вы ко мне притащили?! Это кто?!
Фантагиро и ссорившиеся всю дорогу до замка Ромуальдо с Ариесом в замешательстве переглянулись.
- Д-даркен?.. – в ужасе прошептала Фантагиро.
На этом пассаже я почти умерла.
- Ясно, - отсмеявшись, кивнула величественная хозяйка, - Ну, заходи, мальчик, разберемся.
И облизнула тонкие губы.
Вот куртизанка престарелая!
Об изменениях уже произошедшей истории Кселлесия в своих лекциях говорила мало и будто бы нехотя.
не иначе собственный негативный опыт
Бася спутал ей все мысли, сбил с толку и свалил, а она так и осталась?..
ну, чо, это еще ничо. Руфус после такой же лекции в бассейн с кипятком прыгнул, помнится
Да, а еще Тарабас испортил жизнь Ромуальдо, Фантагиро, Ариесу, Смеральде, Анжелике.
Ой, да ладно, бедный мальчонка не виноват - ищите первопричину в главной мерисье фандома, его либе муттер, чотам.
Кселл и разъяснит, что к чему. Да и вообще, мне кажется, что она разберется со всеми этими проблемами, уж с Фантой-то точно. Нет, выставь, я хочу посмотреть, что скажет Ева.)
Мы в восхищении! Королева в восхищении!
Поскольку обещанного ждут три года, а прошло как раз три года с развала старой игры, сдается мне, через три года кто-нибудь добрый напишет мне наконец фанфик по "Идиоту", где расскажет, что они делали с ноября по июнь и в каких словах друг-другу мозг выносили
-
-
04.10.2012 в 17:09Ну тащемта прыгнул он после того, как супруг Кселлесии к нему пристал, чтобы он убил Фантагиро. Конечно, на это есть ответ "лекция Фантагиро сделала Руфуса таким вот", но имхо лучше быть таким вот... чем просто зверем в клетке.
На истину в главной инстанции не претендую, еще раз предупреждаю, а то мало ли, кто-нибудь начнет мне что-нибудь доказывать