Тоска по совершенству? Ну-ну! (с) Ундервуд
Я планировала выложить его здесь, когда допишу, но Злобная тварь советует сейчас.
Фанфик пишется на фикатон в братском сообществе, но по особенностям заявки имеет отношение и к нашему фандому.
Название: Их было двое... (пока рабочее)
Фандом: Фантагиро. Caraibi.
Персонажи: Ферранте, Тарабас и все-все-все
Категория: джен и только джен
Статус: не закончен
По заявке для фикатона: Кроссовер. Тарабас встретил Ферранте и что из этого вышло.
Глава 1.
читать дальше
Бывший гроза и ужас всех окрестных земель, единоличный властитель не менее бывшей империи Даркена, зять и единственный наследник императора Тогора, никак не желавшего перейти в разряд бывших, а также просто маг и волшебник Тарабас Темный сидел в собственном кабинете, трагически обхватив голову руками. Жест этот, с одной стороны, довольно удачно отражал все эмоции, испытываемые некогда темным магом по отношению к собственной жизни, а с другой – неплохо защищал уши от раскатывающихся по замку воплей Мере.
У Мере резались зубки.
Помимо зубок, от природы Мере достались стоящие ежиком непослушные черные волосы, крепкие кулачки и глазки вразлет. А еще - совершенно непонятное Тарабасу обожание матери. Полностью Мере звали Смеральдой. Имя придумал в порыве вдохновения счастливый отец, после того, как Анжелика отвергла и Фанту, и Гиро, и Джиро. Женщина, что с нее взять!
К своим не вполне уже юным годам, Тарабас успел смириться с мыслью о том, что женщин он не понимал совершенно. Но вот теперь две из них жили на его попечении, превращая замок в некое подобие даркеновского пекла. А еще одной, смелой, доброй, и, в отличие от него, все всегда понимающей, в этом мире более не существовало.
Эта мысль была бы невыносимой до того, что хоть ложись и помирай, если бы Тарабас не подозревал, что существовала она в каком-то другом. А потому, пока принц Ромуальдо предавался лирической скорби, выстроив на берегу озера, что за королевским дворцом, монумент-усыпальницу из выделанного умелыми мастерами до тонкости кружева белого камня, темный маг просиживал дни напролет у магического кристалла – и искал.
Годы шли, у Мере резались зубки, монумент объявили первым чудом этого света, у подавшегося в отшельники Ромуальдо отросли косматая грива и борода до колен, а поиски до сих пор не завершались успехом. Тарабас не сдавался, методично просматривая мир за миром. Впрочем, в последние месяцы методичность его дала сбой. Бывший маг, прикипевший к своему кристаллу не менее, чем пожилые дамы в одной из его граней к экранам телевизоров с сериалами, в минуты душевного непокоя все чаще возвращался к одному и тому же миру. В мире этом обнаружилось кое-что интересное. Тарабас нашел двойника.
Чьего, спрашиваете? А теорию магии вы в детстве чем слушали? Ну, не Фантиного же! Своего. Своего двойника, единственного, которого вообще можно обнаружить.
Что значит, еще одного бывшего темного мага? Вот неучи! Двойник, как ему и положено, был неидентичен. Начать с того, что был он до неприличия, по меркам Тарабаса, просто-таки нереально молод. Анжелика к тому же нашла бы его недостаточно импозантным (а Смеральда-старшая – попросту неприглядным), но мужчины и маги редко замечают такие подробности. Главное же – магии в двойнике не было ни на йоту. Зато он был похож на Тарабаса душой и телом, несмотря на чудовищную разницу в возрасте, способностях и положении, тщился достичь схожих идеалов, и с пугающим колдуна упорством наступал на те же грабли.
Полторы недели Тарабас с тоской узнавания наблюдал, как несчастный юноша, будучи неопытен в любовных делах, верит чувствам женщины взбалмошной и капризной, неспособной понять, что есть любовь, но готовой считать себя влюбленной по уши в первое встречное привлекательное лицо. Когда двойник дошел до того, чтоб предложить недостойной руку и сердце, Тарабас, на собственном опыте знавший, что будет дальше, не выдержал и вмешался. Чуть-чуть, вспомнив, чему его мама в детстве учила, подействовал на кудрявую обольстительницу, намекая ей выбрать другой объект.
Выбрала. Стало хуже.
Теперь незадачливый мальчик, так похожий на самого Тарабаса, был влюблен отчаянно и безнадежно в женщину, всей душой любившую другого. Достойного другого. Другого, кстати, тоже было жаль, и поэтому два дня назад Тарабас не выдержал снова. Девку нужно было убирать. И сегодня, поднимаясь в башню, маг опасался, что стало не просто хуже, а совсем хуже.
Совсем хуже пока не стало, но отчетливое ощущение близившейся гадости висело в воздухе. Тарабас вздохнул, отнял руки от головы и решил прокрутить события подопытного мира вперед – лет хотя бы на пятнадцать – убедиться, как там и что.
Громоподобный удар потряс замок до основания.
Воем сирены пронесся по залам плач разбуженной Мере.
- Три, - обреченно прошептал Тарабас, опустил руки, так и не коснувшись кристалла, и застонал.
Анжелика торопливо накинула поверх ночной сорочки парадное кимоно. Плохо разбиравшаяся в темномагических делах мужа, на горьком опыте она уже поняла, что когда стучат _так_, лучше открыть самой. Во-первых, слуг стоило экономить. Во-вторых, гость, которому с первых минут оказываешь уважение, напакостит меньше.
Тяжелые створки дверей высотой в три человеческих роста распахнулись бесшумно и молниеносно, точно бежали от смертельной опасности.
- Мама, - пробормотала посеревшая Анжелика, - Вы же померли. Вас же Даркен… того…
Наверху, в башне, Тарабас снова обхватил голову руками и застонал громче.
- Оно и видно, - снизошла до невестки Кселлесия, величаво перешагивая порог. Она была закутана в мантию того ослепительно белого цвета, каким бывает снег на вершинах гор, куда от начала времен не ступала нога человека. Пушистым и девственно чистым облаком рассыпались украшавшие прическу перья. Запястья сжимали браслеты белой финикийской эмали. От всей фигуры, казалось, исходит сияние, - Видно, что ты, детка, так же чужда понятию магии, как мышь амбарная. О, небеса, какой позор для древнего рода.
- Я, - колдунья обвела прихожую тяжелым взглядом и удовлетворенно кивнула своему отражению в парадном зеркале, - как это у нас говорится, прошла некоторую реставрацию. Полное обновление организма. Огонь, вода и… - она вздохнула, - медные трубы.
Кселлесия Белая сделала величественный шаг к лестнице, ведущей в комнаты сына, задержала на зеркале взгляд, заставивший его позеленеть и покрыться рябью, и рассеянно поскребла коготком край золоченой рамы.
- Да… Впрочем, вижу, понятие чистоты тебе так же чуждо. А что там за безвкусица в углу? Ты полагаешь это портьерой?
Грудной уверенный голос Кселлесии и срывающийся, почти плачущий – Анжелики - далеко разносились под сводами замка. Высокая закутанная в плащ фигура отделилась от черного входа и, прижимая к груди узелок с завтраком, направилась к лесу. Глава семьи, бывший темный маг Тарабас Страшный позорно бежал из родного дома, здраво рассудив, что лучше провести день в общении с лягушками и черепашками на любимом озере, чем с возродившейся матушкой и готовой удариться в истерику супругой.
Надо отдать Кселлесии должное, на то, чтобы проинспектировать и раскритиковать парадные залы, комнаты для гостей, подсобные помещения и стряпню пожалованной зятю императором кухарки Лю Цзинь Бамм, ей потребовалось лишь несколько часов. Солнце медленно поднималось над лесом, в углу своей спальни горько плакала обиженная Анжелика, а колдунья так же неторопливо поднималась в башню к сынку.
Окинула кабинет хозяйским взором, сдунула пыль с каминной полки, одним движением брови переложила кипы свитков и манускриптов в том беспорядке, который ей нравился больше, и, наконец, подошла к кристаллу. Прислушалась к ауре. Подняла брови. Еще раз прислушалась, нахмурясь, пытаясь разобраться в переплетеньи замыслов, мотивов и идей.
- Да-а, сына, и кто ж, по-твоему, так запросы составляет?
Сосредоточившись, не терпевшая недоделок Кселлесия принялась нанизывать образы и намерения в порядке, который лично ей казался логичным. Фантагиро. Двойник. Миры. Перемещения. Пятнадцать лет.
Вздрогнул и проснулся обнаженный до пояса Тарабас, нежившийся на мягком утреннем солнышке в обнимку с черепахой.
Уронила горшок готовившая яблочное варенье для окрестных детей Фантагиро. Черепки весело заскакали по полу.
Застонал во сне дрыхнувший после вчерашней попойки Злой Рок.
- Допустимая погрешность – не больше двухсот - трехсот миль, - провозгласила Кселлесия, удовлетворенно потерев руки.
И все завертелось.
Фанфик пишется на фикатон в братском сообществе, но по особенностям заявки имеет отношение и к нашему фандому.
Название: Их было двое... (пока рабочее)
Фандом: Фантагиро. Caraibi.
Персонажи: Ферранте, Тарабас и все-все-все
Категория: джен и только джен
Статус: не закончен
По заявке для фикатона: Кроссовер. Тарабас встретил Ферранте и что из этого вышло.
Глава 1.
читать дальше
Фантагиро бы непременно вернулась, узнай она, как несчастливы без нее обитатели оставленного ей мира.
Бывший гроза и ужас всех окрестных земель, единоличный властитель не менее бывшей империи Даркена, зять и единственный наследник императора Тогора, никак не желавшего перейти в разряд бывших, а также просто маг и волшебник Тарабас Темный сидел в собственном кабинете, трагически обхватив голову руками. Жест этот, с одной стороны, довольно удачно отражал все эмоции, испытываемые некогда темным магом по отношению к собственной жизни, а с другой – неплохо защищал уши от раскатывающихся по замку воплей Мере.
У Мере резались зубки.
Помимо зубок, от природы Мере достались стоящие ежиком непослушные черные волосы, крепкие кулачки и глазки вразлет. А еще - совершенно непонятное Тарабасу обожание матери. Полностью Мере звали Смеральдой. Имя придумал в порыве вдохновения счастливый отец, после того, как Анжелика отвергла и Фанту, и Гиро, и Джиро. Женщина, что с нее взять!
К своим не вполне уже юным годам, Тарабас успел смириться с мыслью о том, что женщин он не понимал совершенно. Но вот теперь две из них жили на его попечении, превращая замок в некое подобие даркеновского пекла. А еще одной, смелой, доброй, и, в отличие от него, все всегда понимающей, в этом мире более не существовало.
Эта мысль была бы невыносимой до того, что хоть ложись и помирай, если бы Тарабас не подозревал, что существовала она в каком-то другом. А потому, пока принц Ромуальдо предавался лирической скорби, выстроив на берегу озера, что за королевским дворцом, монумент-усыпальницу из выделанного умелыми мастерами до тонкости кружева белого камня, темный маг просиживал дни напролет у магического кристалла – и искал.
Годы шли, у Мере резались зубки, монумент объявили первым чудом этого света, у подавшегося в отшельники Ромуальдо отросли косматая грива и борода до колен, а поиски до сих пор не завершались успехом. Тарабас не сдавался, методично просматривая мир за миром. Впрочем, в последние месяцы методичность его дала сбой. Бывший маг, прикипевший к своему кристаллу не менее, чем пожилые дамы в одной из его граней к экранам телевизоров с сериалами, в минуты душевного непокоя все чаще возвращался к одному и тому же миру. В мире этом обнаружилось кое-что интересное. Тарабас нашел двойника.
Чьего, спрашиваете? А теорию магии вы в детстве чем слушали? Ну, не Фантиного же! Своего. Своего двойника, единственного, которого вообще можно обнаружить.
Что значит, еще одного бывшего темного мага? Вот неучи! Двойник, как ему и положено, был неидентичен. Начать с того, что был он до неприличия, по меркам Тарабаса, просто-таки нереально молод. Анжелика к тому же нашла бы его недостаточно импозантным (а Смеральда-старшая – попросту неприглядным), но мужчины и маги редко замечают такие подробности. Главное же – магии в двойнике не было ни на йоту. Зато он был похож на Тарабаса душой и телом, несмотря на чудовищную разницу в возрасте, способностях и положении, тщился достичь схожих идеалов, и с пугающим колдуна упорством наступал на те же грабли.
Полторы недели Тарабас с тоской узнавания наблюдал, как несчастный юноша, будучи неопытен в любовных делах, верит чувствам женщины взбалмошной и капризной, неспособной понять, что есть любовь, но готовой считать себя влюбленной по уши в первое встречное привлекательное лицо. Когда двойник дошел до того, чтоб предложить недостойной руку и сердце, Тарабас, на собственном опыте знавший, что будет дальше, не выдержал и вмешался. Чуть-чуть, вспомнив, чему его мама в детстве учила, подействовал на кудрявую обольстительницу, намекая ей выбрать другой объект.
Выбрала. Стало хуже.
Теперь незадачливый мальчик, так похожий на самого Тарабаса, был влюблен отчаянно и безнадежно в женщину, всей душой любившую другого. Достойного другого. Другого, кстати, тоже было жаль, и поэтому два дня назад Тарабас не выдержал снова. Девку нужно было убирать. И сегодня, поднимаясь в башню, маг опасался, что стало не просто хуже, а совсем хуже.
Совсем хуже пока не стало, но отчетливое ощущение близившейся гадости висело в воздухе. Тарабас вздохнул, отнял руки от головы и решил прокрутить события подопытного мира вперед – лет хотя бы на пятнадцать – убедиться, как там и что.
Громоподобный удар потряс замок до основания.
Воем сирены пронесся по залам плач разбуженной Мере.
- Три, - обреченно прошептал Тарабас, опустил руки, так и не коснувшись кристалла, и застонал.
Анжелика торопливо накинула поверх ночной сорочки парадное кимоно. Плохо разбиравшаяся в темномагических делах мужа, на горьком опыте она уже поняла, что когда стучат _так_, лучше открыть самой. Во-первых, слуг стоило экономить. Во-вторых, гость, которому с первых минут оказываешь уважение, напакостит меньше.
Тяжелые створки дверей высотой в три человеческих роста распахнулись бесшумно и молниеносно, точно бежали от смертельной опасности.
- Мама, - пробормотала посеревшая Анжелика, - Вы же померли. Вас же Даркен… того…
Наверху, в башне, Тарабас снова обхватил голову руками и застонал громче.
- Оно и видно, - снизошла до невестки Кселлесия, величаво перешагивая порог. Она была закутана в мантию того ослепительно белого цвета, каким бывает снег на вершинах гор, куда от начала времен не ступала нога человека. Пушистым и девственно чистым облаком рассыпались украшавшие прическу перья. Запястья сжимали браслеты белой финикийской эмали. От всей фигуры, казалось, исходит сияние, - Видно, что ты, детка, так же чужда понятию магии, как мышь амбарная. О, небеса, какой позор для древнего рода.
- Я, - колдунья обвела прихожую тяжелым взглядом и удовлетворенно кивнула своему отражению в парадном зеркале, - как это у нас говорится, прошла некоторую реставрацию. Полное обновление организма. Огонь, вода и… - она вздохнула, - медные трубы.
Кселлесия Белая сделала величественный шаг к лестнице, ведущей в комнаты сына, задержала на зеркале взгляд, заставивший его позеленеть и покрыться рябью, и рассеянно поскребла коготком край золоченой рамы.
- Да… Впрочем, вижу, понятие чистоты тебе так же чуждо. А что там за безвкусица в углу? Ты полагаешь это портьерой?
Грудной уверенный голос Кселлесии и срывающийся, почти плачущий – Анжелики - далеко разносились под сводами замка. Высокая закутанная в плащ фигура отделилась от черного входа и, прижимая к груди узелок с завтраком, направилась к лесу. Глава семьи, бывший темный маг Тарабас Страшный позорно бежал из родного дома, здраво рассудив, что лучше провести день в общении с лягушками и черепашками на любимом озере, чем с возродившейся матушкой и готовой удариться в истерику супругой.
Надо отдать Кселлесии должное, на то, чтобы проинспектировать и раскритиковать парадные залы, комнаты для гостей, подсобные помещения и стряпню пожалованной зятю императором кухарки Лю Цзинь Бамм, ей потребовалось лишь несколько часов. Солнце медленно поднималось над лесом, в углу своей спальни горько плакала обиженная Анжелика, а колдунья так же неторопливо поднималась в башню к сынку.
Окинула кабинет хозяйским взором, сдунула пыль с каминной полки, одним движением брови переложила кипы свитков и манускриптов в том беспорядке, который ей нравился больше, и, наконец, подошла к кристаллу. Прислушалась к ауре. Подняла брови. Еще раз прислушалась, нахмурясь, пытаясь разобраться в переплетеньи замыслов, мотивов и идей.
- Да-а, сына, и кто ж, по-твоему, так запросы составляет?
Сосредоточившись, не терпевшая недоделок Кселлесия принялась нанизывать образы и намерения в порядке, который лично ей казался логичным. Фантагиро. Двойник. Миры. Перемещения. Пятнадцать лет.
Вздрогнул и проснулся обнаженный до пояса Тарабас, нежившийся на мягком утреннем солнышке в обнимку с черепахой.
Уронила горшок готовившая яблочное варенье для окрестных детей Фантагиро. Черепки весело заскакали по полу.
Застонал во сне дрыхнувший после вчерашней попойки Злой Рок.
- Допустимая погрешность – не больше двухсот - трехсот миль, - провозгласила Кселлесия, удовлетворенно потерев руки.
И все завертелось.
-
-
06.04.2009 в 02:17-
-
06.04.2009 в 02:23Знаю. Сейчас.
-
-
06.04.2009 в 12:02-
-
08.10.2017 в 11:19-
-
10.10.2017 в 12:14Вот здесь есть полная версия.
-
-
10.10.2017 в 16:28